Моя «Правда». Большие тайны большой газеты

Ко мне много раз обращались с просьбой написать рецензию на «Воспоминания», в частности, на «космическую главу». Однажды пришла даже рекомендация «сверху» – от кого, не знаю. Захожу к Афанасьеву, спрашиваю: писать?

«Нельзя к самому себе относиться цинично!» – сказал он. Я запомнил эту фразу. Вспоминаю ее каждый раз, когда кто-то начинает спекулировать вокруг «Воспоминаний». Не представлялось возможным раньше сказать, но теперь это могу сделать: та работа была самого высокого уровня, в ней принимали участие крупные журналисты, мастера, а потому присуждение книге Л.И. Брежнева Ленинской премии вполне заслуженно.

Чернобыль. Об этой трагедии сказано и написано много. В. Г. Афанасьев сразу же поддержал меня, когда я решил поехать туда. Редактору отдела науки «Правды» иначе просто нельзя было – да и знал я о радиации побольше, чем другие, а потому в моей группе никто не переоблучился, хотя мы работали в самые трудные, первые дни катастрофы.

Именно Афанасьев направил меня в ЦК партии к А. Н. Яковлеву, когда я прилетел из Чернобыля 7 мая. И уже после разговора с ним я написал свою «Записку», в которой анализировалась ситуация вокруг Чернобыля.

Потом появилась пьеса «Саркофаг». Много событий, печальных и радостных, было вокруг нее и меня. Виктор Григорьевич всегда поддерживал меня, прислушивался к моему мнению. Это в тот период было важно, потому что борьба шла нешуточная.

Однажды он попросил меня спасти катер, который был куплен за 50 тысяч долларов для водных лыжников. Сборная страны тренировалась на Киевском водохранилище, а катер стоял у Чернобыльской АЭС.

Катер мы нашли. Его специально притопили в камышах, чтобы потом вывезти из зоны. Вертолетчики подняли катер, «грязи» было много, а потому его дезактивировали долго.

Несколько десятков человек – атомщики, химики, военные, саперы, вертолетчики, речники – принимали участие в этой спасательной экспедиции. Они знали, что это просьба главного редактора «Правды». Это было пропуском сквозь все контрольные пункты, которые уже надежно прикрыли Чернобыльскую зону.

Наверное, можно припомнить еще множество эпизодов работы в «Правде», которую возглавлял академик В.Г. Афанасьев. Но мне кажется, нужно обязательно остановиться на той публикации о Б.Н. Ельцине, которая, убежден, сказалась на судьбе В.Г. Афанасьева.

То был воскресный вечер. Я вел номер. Было очень скучно. Номер полностью соответствовал настроению.

В «белом ТАССе» я прочел перевод статьи, опубликованной в итальянской газете. Это был рассказ о поездке Ельцина по Америке. Статья была написана не только с юмором, но и огромным количеством деталей, придумать которые было невозможно.

В.Г. Афанасьев колебался, когда я предложил перепечатать эту статью.

И все-таки он решился!

Думаю, это был один из главных поступков в его жизни – он преодолел самого себя, свои представления о партийности, о печати, о смысле всего, что мы делаем.

Статья вызвала взрыв эмоций. У каждого из тех, кто помнит то время, кто пережил его, свое отношение к Ельцину и его поездке по США. У меня оно не изменилось: считаю, что нужно было сделать все, чтобы не допустить Ельцина и его команду к власти. Я считал, что «Правда» должна была всей своей мощью стать на его пути. С этой точки зрения, публикация статьи из «Репубблики» была верной.

Однако Виктор Григорьевич не смог выдержать тот шквал критики, который со всех сторон обрушился на него. К сожалению, и в самой редакции подавляющее большинство считало публикацию ошибкой – правдисты шли на сотрудничество с Ельциным, искали контактов с его командой. На мой взгляд, такая позиция стала по сути дела предательством не только Афанасьева, но и «Правды».

М. С. Горбачев представлял на заседании редколлегии «Правды» нового главного редактора. Он сидел между двумя академиками – В. Г. Афанасьевым и И.Т. Фроловым. На самом деле, он находился между двумя мирами, не подозревая о своей печальной участи.

До нынешнего дня я горжусь тем, что тогда встал и сказал, что Горбачев и Политбюро совершают ошибку, освобождая от должности В.Г. Афанасьева, что это станет еще одной победой Ельцина. К сожалению, меня никто не поддержал… Впрочем, изменить что-либо уже было невозможно: колесо истории давило всех, кто попадался на его пути.

Через несколько дней новому редактору «Правды» я рассказал о нашем первом разговоре с В.Г. Афанасьевым, мол, по первому его требованию я уйду из газеты. И.Т. Фролову же я сказал, что уйду из «Правды» не тогда, когда он этого пожелает, а когда я этого захочу… Так и произошло… Такова была разница между двумя академиками, двумя философами, двумя главными редакторами «Правды».

ПОЧЕМУ ИМЕННО ЗИЛ?

В «Правде» широко отмечали только те юбилеи, о которых принималось специальное постановление Секретариата и Политбюро ЦК партии. В первом случае речь заходила о «локальных» событиях или конкретных людях. Во втором же, юбилеи должны отмечаться масштабно, по всей стране, во всех организациях, вне зависимости оттого, партийные они или нет.