Моя прекрасная преподавательница, или беременна от студента (СИ)

Ну еще бы! По итогам бурного романа Ани его вызывали к ректору.

— Вчера одна молодая и привлекательная преподавательница позволила себе запереться наедине со студентом в подсобке Василия Ефремовича. А до этого он носил ей неприлично дорогие фруктовые букеты.

— И кто же эта молодая и привлекательная преподавательница? — уточнил Александр Семенович.

— Наша любимица студентов — Алина Хаматовна! — выпалила Татьяна Матвеевна, вызывающе вскинув голову. Я понимала ее. Недавно студенты моего потока писали заявление на имя завкафедры, чтобы лабораторки вела у них я, а не эта преподавательница. Татьяна Матвеевна ничего не прощала. Ни студентам, ни коллегам по цеху.

— Вы можете это как-то объяснить? — обратился ко мне Александр Семенович.

Я ощутила, как ноги деревенеют, язык немеет, а пульс зашкаливает. Аргументы вертелись в голове и липли к языку.

Я попыталась подняться, но вместо меня внезапно заговорил Гусман Натанович.

— Мы с Алиной Хаматовной вместе вели ту самую пару, после которой она и пошла в подсобку. Если помните, на тему починки струны. Следующую пару мы вели вместе тоже. Отсутствовала Алина Хаматовна не более двух минут. Не думаю, что за это время они с каким-то студентом успели наделать неприличностей.

Преподаватели начали посмеиваться.

— Но они оставались в подсобке одни! — подала голос Светлана Максимовна. Татьяна Матвеевна явно говорила с ее слов и лаборантке стало неловко, что из-за нее преподавательница угодила в щекотливое положение. Фактически заработала славу клеветницы.

— Не одни! — тут же встрял Ирек. — Ну, вернее одни. Но я как раз занимался починкой машины и видел все в окно подсобки. Эти двое тоже меня видели. Алина Хаматовна чуть не упала. Студент помог ей. Дальше они обмолвились парой слов и разошлись. Ничего предосудительного или того, что надумали себе некоторые особы с бурной фантазией, там не происходило. Просто некоторые наши преподавательницы перечитали женских романов…

— Вы все видели? — уточнил Александр Семенович.

— Все.

— Позволю себе еще добавить, — взяла слово Настя Рудникова. — Букет, действительно имел место. Но речь шла о взрослых студентах, которые вели себя не слишком уважительно по отношению к Алине Хаматовне. Шаукат Вяземцев преподнес ей букет в качестве извинения. Ну вот так эти богатые извиняются. Что ж тут поделать? «Извините, Алина Хаматовна. Были не правы, исправимся» из этих хозяев жизни клещами не вытянешь. Все пытаются купить, даже прощение.

— И Алина Хаматовна не взяла тот букет! Посчитала его слишком дорогим подарком. — добавил Ирек. — Она оставила его в моем кабинете, попросив отдать лаборанткам.

Татьяна Матвеевна обвела всех просящим взглядом, словно ждала помощи. Но коллеги молчали.

Я только сейчас вспомнила как дышать и смогла выдохнуть.

Внезапно поднялась и Лариса Лаврентьевна:

— Если уж это так необходимо, хотя, по-моему, сама тема какая-то нечистоплотная, то могу подтвердить, что Ирек Рустамович отдал нам с дежурными лаборантками фруктовый букет. И да, мы его съели. Было вкусно.

Боже! Нет ничего страшнее суда своей совести и ничего беспощадней и бессмысленней, чем общественный суд.

Мне стало жутко неловко, что всех беспардонно обманываю. Ведь букет Вяземцев подарил мне вовсе не за грубость на занятии!

— Слушайте! — поднялся вдруг Рустем Ахмедович Ковин. Старый коммунист, но, тем не менее, совершенно не ханжа. Он верил в идеалы Ленина до сих пор, однако вместе с другом — Рифкатом Тагировичем Хайруллиным — сам нередко запирался и пил чай с молоденькими студентками. Хотя обоим давно перевалило за семьдесят. Впрочем, вузовская профессура поражала молодежь своими возможностями… В том числе, и постельными. Американские пенсионеры с их любимыми синими таблеточками умерли бы от зависти… раньше, чем от сердечных проблем из-за этих самых таблеточек. — Если честно, я не понимаю, что это за комсомольское собрание!

Вот! Не мне одной пришло в голову подобное сравнение!

— Да! — присоединился к другу Рифкат Тагирович. Эти два статных, высоких пожилых профессора даже внешне выглядели еще очень даже… Конечно, морщины, седина… Но выправка, мышцы… Многие молодые позавидовали бы. — Алина Хаматовна не запиралась с Шаукатом Вяземцевым. Значит, ничего такого делать не собиралась! Она все-таки кандидат наук, пишет докторскую. Уж сообразить, что непотребности нужно делать, заперев дверь и, к слову, зашторив окна, — он посмотрел на Ирека, намекая, что окна были как раз не зашторены, — наверняка смогла бы. Я в этом абсолютно уверен.

— Да и за минуту это, в принципе, невозможно! — добавил Ковин. — Возможно, Татьяна Матвеевна и знает таких невероятно скоростных… эм… ухажеров. Мало ли, что в мире встречается… Но лично я не знаю ни одного мужчину, который способен на подобное…

Татьяна Матвеевна заметно стухла. А Светлана Максимовна — и вовсе — делала вид, что она не причем.