Моя прекрасная принцесса

Джиллиан вспыхнула, живо припомнив себя в его объятиях. Поразительно, что он говорит об этом среди бела дня, да еще где — в библиотеке! Джиллиан не была жеманной скромницей, но у нее имелись свои нравственные границы. Хотя ее поведение ночью доказывало, что эти границы легко нарушить. Так что не стоит винить Левертона за такой дерзкий флирт.

— Вряд ли мне подобает обращаться к своему наставнику так неформально, — сказала она, цепляясь за этикет.

Чарлз громко рассмеялся:

— Да уж, приличия — твое второе имя.

— Но суть же не в этом, — высокомерно заявила Джиллиан.

— Хорошо. Согласен. На людях называй меня «Левертон». Но когда мы наедине, я хочу, чтобы ты звала меня по имени. — И он наклонился к ней, словно собрался поцеловать.

Джиллиан увернулась, выскочила из кресла и отбежала на несколько шагов, почувствовав себя более уверенно, когда между ними появилось пусть и небольшое расстояние. Судя по прищуренным глазам Левертона, это вызвало его неудовольствие. Он прислонился к углу письменного стола и внезапно сделался похожим на большого холеного кота, терпеливо ждущего нужного момента, чтобы прыгнуть на несчастную маленькую мышку.

Джиллиан, никогда раньше не оказывавшаяся в положении добычи, почувствовала себя очень неуютно. И по какой-то совершенно дурацкой причине вдруг подумала, во что одета и как причесана. Это она-то, которая никогда раньше не задумывалась о таких вещах! А сейчас девушка с трудом удерживалась, чтобы не пригладить выбившиеся из прически локоны. Еще чуть-чуть — и она, как глупая влюбленная девчонка, начнет щипать себе щеки, чтобы разрумянились.

— Сэр, нам просто необходимо поговорить о вашем разговоре с моей матерью и леди Элизабет. — Джиллиан старалась, чтобы голос ее звучал твердо. — Похоже, у них возникло неверное представление о… некоем соглашении между нами.

Да что такого в этом мужчине? Почему в его присутствии ее язык завязывается в узел?

— Правда? Это в каком же смысле? — вежливо уточнил Чарлз.

Джиллиан сердито нахмурилась.

— Ты нарочно меня злишь, да?

— И помыслить о таком не могу. Иначе ты, пожалуй, попытаешься убить меня во сне. — Он помолчал. — Но тогда ты окажешься в моей постели, что можно считать некоторой компенсацией за все мои беды.

Джиллиан собралась было ответить ему что-нибудь оскорбительное, но он улыбнулся и вскинул руку.

— Ну хорошо, я больше не дразнюсь. Выкладывай, из-за чего ты так разволновалась.

— Неужели об этом нужно спрашивать? — всплеснула она руками. — Ты не имел никакого права принимать решение без моего согласия!

— Какое решение?

— Что я согласна выйти за тебя замуж, — процедила она сквозь стиснутые зубы.

Неужели он и вправду так плохо соображает? Если они когда-нибудь все же поженятся и нарожают детишек, остается надеяться, что они унаследуют ее мозги, а не его.

— Милая, я всего лишь намекнул дамам, что намерен ухаживать за тобой. Учитывая все обстоятельства, это более чем уместно.

— Тогда почему твоя сестра говорит о нашей грядущей помолвке? И потом, почему ты решил, что будешь за мной ухаживать?

— Ответ на твой первый вопрос: моей сестре давно не терпится женить меня, она хочет, чтобы я остепенился. Это нетерпение и заставило ее опередить события. Что до твоего второго вопроса… — Он иронически вскинул бровь. — Мне кажется, ответ очевиден.

Джиллиан подбоченилась.

— Ну а мне не очевиден.

Услышав это, Левертон резко встал. Джиллиан с трудом подавила в себе порыв отшатнуться или вообще выбежать из комнаты.

— Это почему же, Джиллиан? Или ты привыкла развлекаться с мужчинами, просто чтобы позабавиться?

Он не повысил голос, но она услышала стальные нотки в этих мягко произнесенных словах.

— Что? Конечно нет! — негодующе воскликнула девушка. — Хотя должна заметить: это не твое дело.

Левертон несколько долгих секунд смотрел на нее, как будто пытался разгадать ее загадку.

— Прошу прощения за то, что неверно истолковал твой ответ, — произнес он наконец. — Должно быть, меня сбил с толку твой, скажем, оригинальный отклик на события прошлой ночи.

— Которая их часть? — осторожно спросила Джиллиан. — С контрабандистами или с поцелуями?

Он то ли засмеялся, то ли застонал и уронил голову.

— Что, во имя Господа, мне с тобой делать?

Придя в замешательство, Джиллиан стояла, переминаясь с ноги на ногу. Потом расправила плечи и ответила:

— Ты мог бы убедить маму и бабушку отправить меня назад, на Сицилию.

Он резко вскинул голову.

— Об этом не может быть и речи, Джиллиан! Ты останешься здесь, в Англии.

Его пылкий ответ удивил ее, но еще больше она удивилась облегчению, которое принесли ей его слова.

— Ладно, оставим это пока. Я все не понимаю, почему ты решил ухаживать за мной. До прошлой ночи ты не выказывал ко мне ни малейшего интереса. Более того, учил меня, как поймать мужа. Очень сомневаюсь, что при этом ты имел в виду себя.

— Я не учил тебя, как поймать мужа. Я учил тебя, как стать воспитанной леди.

— Единственная причина стать приличной леди — найти достойного мужа. Знаешь, не зря бальные сезоны в Лондоне называются брачной ярмаркой.