Моя прекрасная убийца [Сборник]

— Его Величество Лео Щетинистый, — тут же подхватила она, — и Ее светлость Франциска Озябшая.

— Или, — предложил я вариант, — Ее Величество Франциска Обворожительная и придворный шут Лео, прозванный Голодным.

— В сопровождении Ее светлости Акулы — военного министра.

— Да, — сказал я, — довольно назойливая свита.

— Солнце — это все же здорово придумано! — заявила Франциска через некоторое время, удобно растянувшись, насколько это было возможно, и подставив лицо уже теплым солнечным лучам.

Я кивнул, но она не могла этого видеть, поскольку закрыла глаза. У нее был такой безмятежный вид, будто она загорала на пляже. С каждой минутой теплело и светлело, но я не мог последовать примеру Франциски н расслабиться тоже. Я подумал, что если бы где-то рядом был берег, мы бы его уже заметили — туман развеялся достаточно быстро. Но вокруг ничего не было видно. Только вдалеке проступали смутные контуры — если это не мираж, то, наверное, какой-то скалистый остров. Но — чересчур уж далеко. Я чертовски устал и сомневался, правильно ли сделал, бросив якорь. Что, если мы сейчас в мертвой зоне? Я чувствовал себя совершенно изможденным от напряженных размышлений — будто депутат бундестага в понедельник после.

Был шестой час. Видимо, я вздремнул, сидя на скамейке, потому что вздрогнул от шума мотора. Франциска крепко спала и выглядела необычайно привлекательно. Я встал на переднем сиденье и крепко схватился за мачту-весло, на котором развевалось уже высохшее белье девушки. Да, никаких сомнений — к западу от нас шел рыбачий катер, ослепительно белый в лучах раннего солнца. Совсем недалеко, в каких-то семистах метрах.

— Эй! — закричал я.

— О Боже! — подскочила от неожиданности Франциска.

И протерла глаза.

— Как я задремала! Какое-то судно?

— Да, — сказал я. — Рыбаки.

И закричал:

— Помогите!

И снова:

— Помогите!

Чертов мотор! Вряд ли они нас услышат. Хоть бы поглядели в нашу сторону.

— Помогите! — закричала теперь и Франциска, встав в лодке на колени.

— Сюда! На помощь! — вопили мы хором.

Мне показалось, что на борту катера помахали рукой.

Я замахал в ответ и заорал как оглашенный:

— Сюда! На помощь!

Катер развернулся и пошел к нам. Уже два человека стояли на его палубе, размахивая руками, и кричали что-то невразумительное.

— Они плывут сюда! — воскликнул я. — Франциска, видишь, они плывут сюда!

— Да! — ответила она. — Дайте мне, пожалуйста, мои вещи. Надеюсь, уже не нужны сигнальные флажки?

Выдергивая мачту-весло, я посмотрел на акулу. Она кружила поодаль. Наверное, шум мотора отпугнул ее. Катер приближался к нам так быстро, что Франциска едва успела закончить под халатом свой туалет. Дальнейшие события развивались столь же стремительно. Катер подошел вплотную, один из рыбаков кинул нам конец, который показался мне мостиком для возвращения из небытия. Рыбаки, смеясь и говоря на непонятном языке, вначале взяли на борт Франциску. Потом один из них спрыгнул в нашу лодку, вытянул якорь и привязал ее канатом к катеру. Я слегка толкнул его и указал на акулий плавник. Акула все еще кружила метрах в пятидесяти, хотя и с меньшей надеждой на сытный завтрак. Рыбак сделал свирепое лицо, погрозил акуле кулаком, похлопал меня по спине и помог перебраться на катер.

С помощью жестов и бессвязных слов мы попытались объяснить, что с нами произошло, а также выразить желание вернуться в Иелсу, в отель «Венеция».

— Dobre! — повторили они несколько раз, развернули свой катер и, таща на буксире нашу лодку, за какие-то два часа доставили нас прямо к причалу, от которого я, казалось, уже целую вечность назад отплыл вслед за девушкой.

Франциска сидела среди корзин для рыбы и клевала носом. Наши спасители предложили нам красного вина из плетеной бутылки, от которого мы не посмели отказаться, и дали сигарет, которые мы приняли с благодарностью. Они трогательно заботились о нас, и было жаль, что мы не понимали, о чем они говорят. Наверняка рассказывали жуткие истории об акулах, пожиравших беспечных пловцов, и о лодках без весел, которые относило прямо в Турцию.

Мы, наконец, согрелись. Но когда старый рыбак показал нам акулью челюсть, у меня по спине снова пробежал холодок. Некоторые из многочисленных зубов, острых и ужасных на вид, шатались. Он выковырял один и подарил Франциске.

— Сувенир! — сказал он, лучезарно улыбаясь.

Они высадили нас у отеля и привязали лодку на прежнее место. Я предложил им деньги, но они наотрез отказались.

— Hvalla! — закричал я, когда они, смеясь и размахивая руками, отчалили.

— Hvalla! — закричала и Франциска, посылая им воздушный поцелуй, вызвавший бурю восторженных жестов и восклицаний.

— Что, собственно, означает это «Hvalla»? — спросила Франциска, когда мы отправились к отелю.

— Спасибо! — ответил я.

Из окон на нас смотрело несколько любопытных, но среди них — ни одного знакомого. Наша компания, наверное, еще дрыхла. Было около восьми.