Моя прекрасная убийца

Фрау Фибих теперь бежала прямо передо мной, закрывая видимость. Мне удалось в несколько прыжков обогнать ее. Это было очень кстати, поскольку Цирот, как я понял, намеревался улучить момент и избавиться от дипломата из черной кожи, судя по всему, очень тяжелого. Должно быть, там лежали деньги, полученные от страховой компании. Лестница заканчивалась широким светлым коридором, вдоль которого справа тянулся невысокий барьер. Около него стояли пассажиры, ожидавшие свой багаж. Позади находились подвалы с низкими потолками, освещенные ужасным мертвенно-зеленым неоновым светом. Поперек подвала стояло множество стеллажей, до отказа забитых чемоданами, сумками, пакетами и всякой прочей всячиной, которую сдают в багаж. Между стеллажами располагались два транспортера, выходившие из подвала наружу, на летное поле. По ним после прибытия очередного самолета поступал багаж. Цирот подбежал к барьерчику, грубо оттолкнул двух пухленьких дам, вскрикнувших от испуга, перемахнул через него и столкнулся с пожилым грузчиком в голубом комбинезоне. Тот попытался было остановить его, но Цирот уже исчез между полками. Я прыгнул вслед за ним через барьер, выругался и крикнул грузчику, который бросился ловить меня: «Криминальная полиция!» Грузчик так и замер, а я распластался на полу, стараясь увидеть под нижними полками стеллажей ноги Цирота.

Их не было. Цирот словно растворился в воздухе.

Рядом со мной снова возникла запыхавшаяся фрау Фибих. Волосы растрепались и закрывали ей лицо. Она хотела что-то спросить, но тут к ней подскочил решительный грузчик, схватил ее и закричал: «Посторонним сюда вход запрещен!»

Я махнул рукой. Он отпустил ее.

— Срочно вызовите двух полицейских, которые сидят в машине перед главным входом, — распорядился я. — Пусть один немедленно пройдет на летное поле!

— Слушаюсь, — рявкнул грузчик и щелкнул каблуками.

Вот тебе раз. Оказывается, во мне скрыты еще и таланты фельдфебеля.

— Пожалуйста, поскорей, — сказал я как можно мягче и даже слегка смущенно.

Грузчик повторил свое бравое «Слушаюсь!», совершил образцовый поворот кругом и исчез.

Пассажиры у барьерчика были явно обескуражены. Они бурно обсуждали происходящее.

— Ради бога, продолжайте работу! — сказал я грузчикам, которые сбежались на шум и теперь толпились вокруг меня и фрау Фибих.

— Пожалуйста, послушайте, — начала было фрау Фибих.

— Потом! — бросил я, повернулся к ней спиной и двинулся, пригибаясь, вдоль стеллажей. Я шел довольно быстро. Фрау Фибих семенила за мной. Я слышал ее всхлипывания. Черт с ней, пусть идет следом. Поглядит, как я поймаю ее сокровище. Если поймаю, конечно. Она видела первый акт пьесы — как он поймал меня. Будет справедливо, если увидит и второй.

Я осторожно двигался по проходам среди великого множества чемоданов — больших и маленьких, красивых и не очень, серых и цветных.

За пятым стеллажом я обнаружил Цирота.

Он затаился за одной из толстых бетонных колонн, которые стояли в восьми-девяти метрах друг от друга и поддерживали своды подвала. От колонны падала тень, и я вряд ли бы разглядел Цирота, если бы не пола его светлого пальто, предательски выглядывавшая наружу. Груда картонных коробок совершенно перегораживала проход.

Я прикинулся, что ничего не замечаю, пробежал еще шагов десять и крикнул совсем в другую сторону;

— Выходите, Цирот!

Фрау Фибих остановилась вблизи колонны и глядела на меня. Уж не знаю, обнаружила ли она своего дружка. Не обращая на нее внимания, я спокойно и нарочито небрежно вернулся к убежищу Цирота и, приблизившись, одним прыжком очутился за колонной.

— Петер! — крикнула фрау Фибих, но было уже поздно. Я перехватил руку Цирота, который хотел ударить меня, заломил ее за спину и только собрался вытащить этого субъекта на свет божий, как вдруг фрау Фибих отчаянно вцепилась в меня, будто кошка.

— Отпустите его! Отпустите! — закричала она. — Это я во всем виновата!

Я от неожиданности выпустил руку Цирота и довольно глупо спросил:

— Как это вы? Почему вы?

Я успел заметить, что Цирот поднимает дипломат, который лежит рядом с ним на полу.

Фрау Фибих прикрыла глаза. В неверном неоновом свете лицо ее казалось бледно-зеленым, с лиловыми пятнами, как у утопленницы.

— Отвечайте же!

— Я одна виновата! — прошептала она, пошатнулась, опустилась на ближайший чемодан и безудержно зарыдала. Слезы ее капали прямо на голову льва, красовавшегося на наклейке. Льва окружала надпись «Лахор. Пакистан». Я поднял взгляд на Цирота. Тот исчез.

— Это ужасно! — билась в истерике фрау Фибих. — Смерть его жены у меня на совести!

Она никак не могла найти носовой платок. Я протянул ей свой и спросил:

— Когда вы вернулись из Йелсы?

Она выпрямилась:

— Из какой еще Йелсы?

— Вы должны были уехать из Йелсы позже меня, но раньше Цирота!

— Я не была ни в какой Иелсе! — воскликнула она.

— Не были? — Я даже ущипнул себя за руку. Может, у меня начались галлюцинации? Ведь она сама только что призналась… — Но как же вы убили фрау Цирот, если вы не были в Йелсе?

— Я не убивала ее! — Она испуганно уставилась на меня широко открытыми глазами.