Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

Поначалу мы пытались выработать систему, в рамках которой были бы удовлетворены все три большие державы. Предложили оставить разрешение на работы у англичан, но продавать никелевую руду Германии и Советскому Союзу по половине от добываемого. 27 июня я передал по этому вопросу Молотову памятную записку в присутствии прибывших в Москву на торговые переговоры министра Котилайнена, горного советника Гартца и начальника отдела Яланти. Прочитав записку, Молотов заявил, что она не содержит ответа на поставленный им вопрос: получит ли Советский Союз право на работы в Печенге или будет ли создано совместное финско-советское общество? В то время Советский Союз не интересовал никель сам по себе, ему нужна была территория Петсамо с никелем. Стояла также задача избавиться там от присутствия англичан. Я ответил, что трест работает на законных основаниях и вряд ли согласится разорвать имеющееся соглашение. Молотов выразил уверенность, что с англичанами проблем не будет, если финское правительство захочет разорвать соглашение. А о руде договоримся с немцами. В связи с этой беседой я в качестве своего мнения сообщил в Хельсинки, что если проблема никеля в Петсамо не является для нас жизненно важной, особенно если при поиске её решения будут учтены наши интересы, (а Москва склоняется к этому, если судить по словам Молотова), то дело с концессией на никель следовало бы уладить с учётом пожеланий Советского Союза. Добавил: «Боюсь, что Советский Союз не оставит это дело на полпути».

Правительство заняло положительную позицию в отношении советского предложения, и в начале июля я сообщил Молотову, что мы начали принимать меры для решения вопроса и ведём переговоры с трестом. Молотов выразил надежду, что вопрос не затянется, на что я ответил, что сейчас решение зависит от треста. Молотов вновь заявил, что вопрос целиком в нашей власти, «поскольку английский трест сейчас не будет продавать никель Германии, как делаете вы».

Через несколько дней генсек НКИДа Соболев передал мне памятную записку, в которой со ссылкой на моё ранее переданное Молотову предложение, о котором я говорил выше, сообщалось, что Советский Союз в 1940 году готов ограничить свои закупки руды 40 процентами от её добычи при условии, что остающиеся 60% будут поставлены в Германию. Таким образом, вопрос был согласован между Советским Союзом и Германией. В ходе беседы Соболев пояснил, что Советский Союз заинтересован в получении никелевой руды в 1940 году, в праве на работы в Петсамо, а также в уходе англичан.

Компания Mond, однако, отстаивала свои права, а также резко выступала против использования рудника в интересах Германии. Ноту протеста по этому вопросу посланник Великобритании в Хельсинки вручил министру иностранных дел. Но когда правительство на основе закона о военном положении обязало компанию продавать свою продукцию покупателю, назначаемому Министерством торговли, то финское Petsamon Nikkeli OY, занимающееся рудником, заключило договор на поставку 60 процентов своей продукции большому немецкому концерну I.G.Farbenindustrie. Соответствующая советская организация пригласила представителя финской компании в Москву для переговоров о доле СССР в размере 40 процентов. Казалось, что решение найдено. В Хельсинки надеялись, что вопрос о праве СССР на работы в Петсамо снят, и теперь речь идёт только о разделе продукции между Советским Союзом и Германией.

Кремль, однако, не отказался от своей первоначальной позиции. Когда в конце августа я был у Молотова по другим делам, он внезапно спросил: «Когда дадите ответ по концессии на никель в Печенге, которую вы обещали дать в срочном порядке?» Ответил, что у нас сложилось впечатление, что Советский Союз больше не заинтересован в праве на разработку никеля, поскольку он поставил вопрос о получении никелевой руды, и мы решили этот вопрос. Молотов горячо заявил, что Советский Союз сейчас заинтересован в праве на разработки не меньше, чем ранее. Он особо подчеркнул, что в компании по добыче никеля не должно быть никого, кроме Советского Союза и Финляндии, которые в совместном предприятии или иным путём будут заниматься комбинатом. Никелевая руда – это отдельный вопрос, и соглашение о 40 процентах руды для СССР касается только 1940 года.