Моя революция. События 1917 года глазами русского офицера, художника, студентки, писателя, историка, сельской учительницы, служащего пароходства, рев

По его мнению, насилия будут длиться три дня. А там – хоть заведомый большевик – иди свободно. Отголосок старого варварства – завоеванный город отдавался солдатчине на три дня.

14 апреля (1 апреля). Вчера в вечернем заседании Думы Ляхович сделал разоблачения об истязаниях, произведенных над совершенно невинными и непричастными даже к большевизму жителями. <…>

Дума приняла резолюцию, предложенную гласным Товкачом: «Дума протестует против самосудов над свободными гражданами и требует, чтобы высшая военная власть приняла немедленно все меры и чтобы виновные понесли должное наказание». А в это самое время, когда Товкач, потрясенный почти до истерики докладом Ляховича, предлагал эту резолюцию, в центре города, против театра, расстреляли его брата…

<…>

<16 апреля (3 апреля) – 22 апреля (9 апреля)>

23 апреля (10 апреля). <…> Я диктовал Прасковье Семеновне свои воспоминания, когда мне сказали, что меня хочет видеть какая-то женщина. На замечание, что я занят, сказала, что дело касается меня и не терпит отлагательства. Я вышел. Женщина молодая, взволнованна, на глазах слезы.

– Я пришла сказать вам, что вам нужно поскорее укрыться. Приговорены к смерти 12 человек, в том числе и вы. Только ради Бога, не говорите никому… Меня убьют…

– То есть не говорить, от кого я узнал?.. Не могу же я скрыть от своих семейных.

– Да, не говорите, как узнали… Это очень серьезно… Мне сказал человек верный… Мы вас любим, хорошие люди нужны… Уезжайте куда-нибудь поскорее…

Я попросил ее достать список остальных обреченных и принести мне… Она обещала постараться…

Я вернулся и продолжал работать, хотя не скажу, чтобы сообщение не произвело на меня никакого впечатления… Начинается старая история: такие предостережения и угрозы мне приносили в 1905–1906 гг. со стороны «погромщиков» черной сотни… Теперь те же погромщики действуют среди вооруженных украинцев.

А виленский застенок действует по-прежнему: людей хватают, приводят в училище, страшно истязают и отпускают[329]. Людей этих отвозят в больницу, там составляют протоколы, сообщают военному начальству. Те «обещают», и все продолжается по-старому…

25 апреля (12 апреля). На днях немцы бомбардировали Решетиловку. Вообще бесчинства немцы производят большие. В городе держатся прилично. Трое жили у Будаговских и вели себя очень деликатно. То же говорят Семенченко о своих постояльцах. Но уже на 3-й или 4-й день из деревень стали приходить плохие слухи. Я разговаривал с крестьянами, привезшими больного к доктору Будаговскому из Нижних Млинов, под Полтавой. У них стоит немецкий отряд. Грабят бесцеремонно, угрожая револьверами. Хватают кур, гусей, забирают яйца и хлеб, режут свиней… И это из многих мест. Озлобление в деревнях растет. Один знакомый земляк Н., недавно пришедший с фронта, рассказывал, что он никак не может примириться с тем, что немцы, с которыми он только что воевал, распоряжаются в деревне и у него в доме. Сердце не терпит. Ночью уже стоял над спящими немцами с топором… Да Бог миловал, удержался. Готов бы, говорит, бежать за большевиками и вернуть их… Глухое озлобление и против «пашв», которые отдали Украину под немцев. В одной подгородней деревне мужики в одном доме уже кинулись с топорами и зарубили одного или двух немцев, а сами убежали. Дом был снесен до основания.

<…>

<29 апреля (16 апреля)>

9 мая (26 апреля). Сегодня молоденький офицер-украинец в сопровождении немецких пехотинцев явился ко мне с предписанием коменданта (украинского социалиста-революционера!!) Самойленко произвести обыск для отобрания оружия. Офицер конфузился и на мое заявление, что оружия у меня нет, решил уйти.

– Раз вы даете честное слово!..

– Позвольте… я предлагаю вам произвести обыск…

– Нет, нет…

И они пошли дальше, заходя в дома по какому-то списку. Очевидно, комендант Самойленко счел меня опасным… Третьего дня Прасковья Семеновна ходила к нему по поручению партии социалистов-революционеров объясняться по поводу обыска и ареста у одного из членов партии. Он, прежде всего, отказался объясняться по-русски, заявив, что он русского языка не понимает…

<…>

<15 мая (2 мая), 15 июня (2 июня)>

9 июля (26 июня). Пропустил так много интересного, что не надеюсь восстановить хоть сколько-нибудь систематично. Принимаюсь продолжать с чего попало.

Террор опять носится в воздухе. Сегодня в газете «Наша Жизнь»¹ сообщают сразу о террористических актах на двух полюсах русской жизни.

«(От нашего корреспондента) Харьков, 25 июня. Из Москвы сообщают, что Николай II убит в поезде».

Эта мерзость есть вместе и огромная глупость: из слабого, безвольного, неумного человека, погубившего Романовых, делают трогательную фигуру мученика. Это очень на руку русской реставрации. Даже приверженцы монархии не стояли за Николая. Он, в сущности, был помехой для российского «роялизма». Его все-таки пришлось бы устранить. Это сделали какие-то глупые злодеи.

Второе известие:

«Убийство Володарского⁵¹.