Моя Родина – Смерть

Кер поцеловал на прощанье Иму и, не поддавшись на её уговоры остаться, пошёл к себе домой в блок. Главный туннель, соединяющий сектор, где жила его девушка и сектор, где обитал он сам, отличался не свойственной подавляющему числу коридоров и других помещений бункера шириной. Настоящее шестиполосное шоссе для перемещения двуногих представителей вымирающего человечества. Навстречу ему попадались угрюмые чахлые мужчины и преждевременно измотанные работой желтолицые женщины. Все они смотрели себе под ноги и не смели, или не хотели, поднимать головы. Озабоченные злой судьбой, изуродованные подземной жизнью вырожденцы. Молодой поросли земляного народа сегодня ему не встретилось. За двадцать минут, неспешным шагом, он дошёл до дома. Съел белковый батончик биоконцентрата и лёг спать. Сон не шёл. Кар думал. В голову сами собой лезли всякие дурацкие мысли. Ему представлялось как он спускается вниз, туда, в подвалы, затопленные хищной биомассой, а через секунду он уже мечтал увидеть настоящее звёздное небо и не то, что ему показывали в учебных фильмах, на занятиях в школе, а самое настоящее, которым он мог бы любоваться без защитных фильтров и масок. Так в закрутившем его вихре цветных фантазий, незаметно для него самого, он и уснул.

Через два дня Кар Кер стоял в первом ряду выстроившихся ровными квадратами кадетов (так называли тех, кто шёл на испытание) на площади "Павших Героев", перед домом военной комендатуры. После войны делами земляных людей – остатков человечества, заправляли военные: армейский порядок и дисциплина оказались тем скрепляющим раствором для общества, который вот уже две сотни лет удерживал людей от бессмысленных бунтов и окончательного забвения. Прямо напротив него на трибуне пристроились военные управляющие конгломератом, состоящим из пяти соединённых между собой туннелями бункеров. Комендант – полковник Хорст, говорил напутственное слово тем, кто сегодня должен был сегодня превратиться из зелёных юношей в полноценных мужчин.

Заняв круглый постамент оратора и опираясь на железные поручни, Хорст походил на капитана подводной лодки, вышедшего на наблюдательный мостик и пытающегося перекричать шум накатывающих, раз за разом, волн моря. Хотя никаких звуков, кроме издаваемых им самим на площади, слышно не было (слушали его затаив дыхание), но Хорст кричал о долге, о значении, о новой ступени. У него от натуги вздувались вены на шее, и сам он стал красным словно варёный рак. В этот раз его речь, в связи с тем, что число сдающих экзамен перевалило за сотню (обычно их было не больше десятка), транслировали по внутреннему каналу этой части системы бункеров, и, возможно, по этой причине он так неприлично пыжился. Сам маленький с жировыми складками, намотанными вокруг талии, сейчас он представал не в лучшем виде. Кер воспринимал его ужимки как нечто более присущее комическому персонажу, а не коменданту. Судя по серьёзным выражениям лиц зрителей и его товарищей, другим всё-таки был ближе образ капитана – бывалого морского волка. Наверное, это у Кера от волнения в кровь начал поступать гормон насмешливого скепсиса. Скорей бы в бой, туда, вниз.

Зрители, провожающие – в основном родственники, друзья и немногочисленные девушки (немногие из кандидатов на совершеннолетие смогли установить прочные связи с противоположным полом: женщин не хватало, а те, что были, предпочитали мужчин постарше) стояли за ограждением – позади строя ребят. В толпе провожающих возвышался и отец Кера. Такой же высокий, как сын, но худой, высохший от тяжёлой работы и нездорового воздуха, он пришёл посмотреть на сына, порадоваться за него. Наравне со всеми всхлипывала и стоящая поодаль от отца Кера Има. Мать Кара давно умерла, не выдержав подземной жизни. Её и так слабое здоровье, подорванное тяжёлыми родами, позволило после них протянуть ещё два тяжёлых года, после чего она успокоилась навеки, отмучилась. Има была знакома с отцом, но приличия требовали не замечать друг друга в общественных местах до того момента, как она официально будет объявлена его женой. Она страшно волновалась, сильнее, чем сам Кер, у неё сердце замирало, стоило ей подумать о ждущей её любимого в подвалах плотоядной тьме. Она-то его по-настоящему любила и Има была готова ради Кара на любую жертву. Будущей семейной паре перед торжественным построением удалось увидеться мельком и перекинуться всего несколькими фразами. Има боялась за него, за себя (за него сильнее) и хотела только одного – чтобы этот день поскорее закончился.