Моя рыба будет жить

— Мне кажется, вы, скорее, девушка из большого города. Но вы… — тут он наклонился через стойку, чтобы подлить Оливеру сакэ, а потом поднял в знак тоста собственный бокал. — Вы — сельский парень. Как я. Для нас и Кэмпбелл-Ривер неплох, а?

Рут почувствовала, что сидевший рядом Оливер колеблется, но потом он тоже поднял бокал.

— За Ливер, — сказал он.

Становилось поздно. Рут подтянула на колени рюкзак и вытащила письма. Раньше она уже объяснила, в чем дело, и Кими согласилась попробовать помочь. Теперь Рут смотрела, как Кими протирает стойку, а потом принимает у нее письма обеими руками, совершив небольшой формальный поклон.

— Да, — произнесла Кими, изучая верхний конверт. — Это мужской почерк. Адрес в Токио. Почтовый штамп — «Сёва 15».

Она посчитала на пальцах.

— Это сорок третий год. Штамп не очень разборчивый, но, мне кажется, это из Цутиура. Там была морская база, так что, может, вы и правы — он был солдатом.

Она открыла письмо и расправила лист на стойке перед собой, бережно разгладив складки. Тош обогнул стойку и склонился у нее над плечом.

— Очень красивый почерк, — сказала она. — Старомодный, но я могу это прочитать. Перевод я напишу, но заранее прошу прощения за мой ужасный английский. Двадцать лет тут живу, и все же…

Тош положил руки ей на плечи и нежно сжал.

— Никаких извинений, мам, — сказал он. — Я не могу читать по-японски, но с английским я тебе помогу.

Акира коротко рассмеялся.

— Да, — сказал он. — Никаких извинений. У нас теперь полно времени, чтобы упражняться в английском.

Ночь они провели в мотеле «Над приливом», а на следующее утро, наскоро проглотив кофе с маффинами, успели на причал как раз к отходу первого парома. Движения в это время практически не было — в очереди на рейс, следующий к острову, выстроилось всего три машины. Подошел человек из команды парома — грузный молодой парень в шортах, явно из местных — и встал перед машиной в ожидании, когда можно будет подать сигнал на погрузку. Он окинул взглядом машины в очереди и доложил обстановку на мостик:

— Три до Фантазии{24}, — пробубнил он в рацию.

Со стороны Рут было открыто окно — она кормила белок.

— Ты это слышал? — спросила она у Оливера, который, сидя рядом на пассажирском сиденье, читал старый номер «Нью-Йоркера».

— Слышал что?

— Что сказал парень с парома.

— Нет. А что он сказал?

— Три до Фантазии.

Оливер поглядел в окошко на парня.

— Неплохо сказано.

— Откуда вообще он знает? Он слишком молод, чтобы помнить тот сериал.

Оливер усмехнулся.

— Может, и так, но он знает наш остров.

Нао

1

Я не знала, говорить Дзико о встрече с призраком Харуки № 1 или нет. Во-первых, я боялась, что ей станет грустно, вдруг ее-то он не навестил? Может, он встретился только со мной, потому что я была икисудама? И потом, узнай она, и мне пришлось бы признаться, как я облажалась, не задав ему ни одного хорошего вопроса и не устроив ему должный прием. Может, с призраками полагается обращаться каким-нибудь особым ритуальным образом, может, слова существуют какие-то специальные, или надо подносить определенные подарки. Может, Дзико расстроится из-за того, что я сделала все не так, но откуда мне было знать, как?

Или, может, она подумает, что я вру. Может, она подумает, я все придумала, чтобы прикрыть тот факт, что я лазала в ее комнате, и разбила рамку, и украла письмо. На следующий день мне уже тоже начало казаться, что я все придумала, и не то чтобы у меня было много шансов с ней поговорить, так что я приняла решение подождать и посмотреть, вдруг Харуки № 1 еще вернется.

В утро церемонии осегаки я встала пораньше и потихоньку прокралась к воротам. Было еще темно, но в кухне горели лампы, и я слышала, как Мудзи переговаривается с монахинями, которые приехали помочь. Я знала, если они меня заметят, то заставят помогать, так что я кралась очень тихо. Дошла до лестницы и села на холодную каменную ступень у ворот, наполовину спрятавшись за огромным каменным столбом. Было страшновато и как-то немного сыро — если подумать, именно то, что любят призраки, и я начала немного надеяться.

— Харуки Одзисама ва иррасяймасу ка?[131] — прошептала я.

Но единственным, кто мне ответил, был котик Чиби, а его и за человека-то считать нельзя.

Я попыталась опять:

— Харуки Ичибансама?..[132]

И тут я услышала шум, что-то вроде еле слышного шепота и шлепанья, и, когда посмотрела вниз, на самое начало лестницы, увидела, как вверх по ступеням, прямо ко мне, карабкается призрачный монстр. Выглядел он как гигантская серо-коричневая гусеница. «Татари! — подумала я. — Нападение призраков!» Я вскочила и спряталась за столб, прежде чем чудище могло меня увидеть, крепко прижимая к себе Чиби, чтобы он не упрыгнул.