Моя рыба будет жить

Я скорчилась рядом с тем зданием, обхватила себя руками и заплакала. Бабетта стояла надо мной на страже, теребила кружевную оборку своего фартучка и легонько постукивала пальцами по моему безволосому скальпу, будто дыню выбирала или разучивала гаммы. Изнутри головы прикосновения ее пальцев были похожи на капли дождя, барабанящие по черепу. Через какое-то время она зажгла сигарету и закурила, и к тому времени, как она затоптала окурок шестидюймовым каблуком своей платформы, я снова была о’кей.

— Прости, — сказала я.

— Да без проблем, — сказала она. Она изучила мое лицо, потом принялась рыться в сумочке. — Ты с ума по жукам сходишь, или что?

— Да нет, в общем. Мой папа их любит. Из бумаги складывает. Одно из его хобби.

— Странно, — сказала она, вытягивая из сумки салфетку и стирая что-то у меня с щеки. — А какое у него другое хобби?

— Самоубийство совершать.

Она вручила мне салфетку.

— Хмм. Ну, если он еще жив, похоже, у него плоховато получается.

— Жуки у него выходят лучше, — я высморкалась и засунула салфетку в карман. — Он занял третье место в «Великих войнах насекомых» со своим летучим жуком-оленем.

— Потрясающе, — сказала она. — Ты, наверное, им гордишься.

— Ага, — ответила я, и на секунду это и правда было так.

— Ты теперь можешь по магазинам ходить?

— Конечно, — сказала я, следуя за ней.

Мы купили для меня симпатичную вязаную шапочку, парик длиной до плеч, и кружевную нижнюю юбочку, и свободные носки, а потом она повела меня к «Фифи» познакомиться с горничными. Бабетта была всего на пару лет старше меня, но ей в точности было известно, какая мне нужна поддержка и как поднять мне настроение.

Рут

1

— Эта Бабетта, похоже, ничего себе, — сказал Оливер. — Мне кажется, она может стать Нао хорошим другом… — сказал он.

— Хотелось бы мне пройтись по Акибе, — сказал он. — …Грустно, насчет жуков.

Она захлопнула дневник, сняла очки, и положила и то, и другое на столик у кровати. Спихнув кота с живота, она выключила свет.

— Спокойной ночи, Оливер, — сказала она, поворачиваясь к нему спиной.

— Спокойной ночи, — ответил он. Кот свернулся калачиком в ямке между ними и заснул опять. Так они и лежали, бок о бок, в молчании. Прошла пара тысяч моментов.

2

— Я что-то не то сказал? — спросил он в темноту.

Она могла притвориться, что спит, или она могла ответить.

— Да, — сказала она.

Ей практически было слышно, как он думает.

— Что? — спросил он наконец.

Обращаясь к стене, она заговорила, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— Прости, — сказала она. — Но я тебя не понимаю. На девочку напали, связали и чуть не изнасиловали, ее видео выложено на каком-то фетишистском сайте, ее нижнее белье было продано на аукционе какому-то извращенцу, ее отец, ничтожество, видит все это, и вместо того, чтобы разбиться в лепешку, но помочь ей, он пытается покончить с собой в туалете, и именно ей «везет» его обнаружить — и после всего этого все, что ты имеешь сказать, — Бабетта «ничего себе»? «грустно насчет жуков?»

— Ох.

Прошло еще несколько сотен моментов.

— Я понимаю, о чем ты, — сказал он. — Но ведь хорошо, что у нее есть настоящий, добрый друг, правда?

— Оливер, Бабетта — сутенер! Она не проявляет к Нао никакой доброты, она ее рекрутирует. У нее в этом ужасном кафе с горничными организован бизнес по торговле платными свиданиями.

— Правда?

— Правда.

3

В его голосе звучало неподдельное удивление:

— И что, все кафе с горничными такие?

— Ты имеешь в виду, все ли эти кафе — бордели? Наверное, нет. Но это конкретное — да.

Он немного подумал над этим.

— Ну, похоже, насчет Бабетты я был неправ.

— Да. Был.

— Но это неправда, что папа Нао не пытался помочь.

Тут она не выдержала. Она села и включила свет.

— Fuck, ты что, издеваешься? — сказала она, что есть силы ударив кулаками в мягкие складки покрывала. — Он узнаёт про этот хентайный сайт — и принимает таблетки, пытается покончить с собой? Как именно это может помочь?

Он не смотрел на нее, иначе бы понял — градус накала гораздо выше, чем можно было судить по ее голосу, иначе, может, он бы отступил. Кот знал. В ту же минуту, как Рут начала бить кулаками по покрывалу, Песто был таков — спрыгнул с кровати и вон из комнаты. Они услышали, как хлопнула кошачья дверь, когда он выскользнул под надежный покров ночи.

…Оливер глядел в потолок и пытался защитить свою точку зрения.

— Он старался помочь. Он ставки делал. Пытался выиграть аукцион. Не его вина, что он проиграл.

— Что?

— В ставках, — он был в замешательстве. — На ее трусы. Ты этого разве не поняла?

— Откуда ты знаешь?

— C.imperator? Тот, который аукцион проиграл? Это был он. Это был отец Нао.

Слушая, она почувствовала, как по ее лицу разливается волна жара.

— Cyclommatus imperator, — продолжал он. — Ты разве не помнишь?

Она не помнила.

— Это латинское название жука-оленя, — объяснил он. — Которого он из бумаги сложил? Это был летучий Cyclommatus imperator. Он выиграл третье место в битве жуков-оригами.