Моя рыба будет жить

Тоненькое и пронзительное стрекотание сверлило воздух, как бур стоматолога, мало-помалу наращивая децибеллы. Ми, ми, мииииии. Я не могла вспомнить, когда это началось. Может, звук всегда был здесь, внутри моей головы, вот только кто-то подкрутил громкость, и теперь мой череп вибрировал, как усилитель, транслируя завывание в мир. Я заткнула уши пальцами, посмотреть, смогу ли я отличить внутренний источник звука от внешнего, и папа заметил.

— Ми-ми-зими[97], — сказал он. Остановившись, он достал носовой платок и протер от пота глаза. Потом он промокнул шею тем же движением, каким делал это в спортзале, раньше, когда он еще ходил в спортзал, в Саннивэйле.

— Это только самцы кричат, — добавил он.

Я хотела спросить его, почему, но что-то не хотелось услышать ответ. Он повязал платок вокруг шеи, потом постоял, глядя вверх на сплетающиеся ветви со странным отсутствующим выражением на лице.

— Я помню этот звук с тех пор, как был совсем маленьким, — сказал он. — Это нацу но ото[98].

Он стоял парой ступенек выше и казался очень высоким, и пока я смотрела на него, мне подумалось, может, я могу понять это его отсутствующее выражение. Может, это счастье. Думаю, мой папа был счастлив.

Мои собственные счастливые звуки лета были так далеко от меня. Пыхтение грузовичка-мороженицы Good Humor, свисток спасателя на пляже, разбрызгиватели над газонами в сумерках, скворчит чей-то Weber, кубики льда звенят в высоких стаканах. Жужжание газонокосилок и триммеров; дети играют в чьем-то бассейне в «Марко Поло». Счастливые воспоминания застряли у меня в горле, как в старой водосточной трубе.

Ку…клинк. Ку…клинк. Папа опять начал подъем. Я вытерла глаза и последовала за ним. Что еще мне оставалось? Только смотреть на вещи с хорошей стороны и постараться извлечь все что можно из существующей ситуации. По крайней мере, папа не захватил автобус и не пустил его под откос. По крайней мере, он все еще был здесь, со мной, и может — может, он не уйдет. Может, я смогу сделать что-то, что заставит его остаться. Потому что, пусть он и обещал вернуться и забрать меня в конце каникул и отвести в Диснейленд — что, если он этого не сделает? Что, если по дороге домой желание умереть станет чересчур сильным, и ему придется тут же броситься на рельсы перед суперэкспрессом в Диснейленд? В конце концов, пожать руку Микки-чан не было в числе его приоритетов. Насколько вообще можно доверять обещанию отца с суицидальными наклонностями?

2

Мы всё поднимались, выше и выше, особо не разговаривая, каждый занят своими собственными мыслями. Папа думал о своем детстве, а я думала о папе. Интересно, всем ли детям приходится беспокоиться о психическом здоровье родителей? Если посмотреть, как устроено общество, выходит, родители должны быть взрослыми и ответственными и заботиться о детях, но во многих случаях все ровно наоборот. Если честно, я в своей жизни не много встречала взрослых в полном смысле слова, но, может, это потому, что я выросла в Калифорнии и родители всех моих друзей были ужасно незрелыми личностями. Все они вечно ходили на терапию, ездили на семинары личностного развития и в летние школы по раскрытию потенциала и возвращались, набитые этими безумными новыми теориями, и диетами, и витаминами, и видениями, и ритуалами, и навыками налаживания отношений, и все это они пытались опробовать на своих детях, чтобы выработать у них хорошее отношение к себе. Будучи японцами, мои родители были не слишком озабочены хорошим отношением к себе, и всей этой психологической фигней они тоже не увлекались, хотя один папин друг был профессором психологии. Он вообще-то был достаточно милый старикан, прославился в 1960-х благодаря тому, что принимал наркотики, ловил кайф и называл все это «исследованиями», так что, как ты понимаешь, он был немного балбес и тоже наверняка довольно незрелая личность. Не то чтобы я была экспертом. Я же только подросток и многое знать не могу, но, по моему скромному мнению, старушка Дзико — единственный настоящий взрослый из всех, кого я когда-либо встречала, может, потому, что она — монахиня, а может, из-за того, что она очень, очень долго жила на свете. Может, действительно нужно дожить до ста лет, чтобы наконец вырасти? Надо ее спросить об этом.

Погоди-ка…

<Слушай, Дзико, сколько нужно прожить лет, чтобы стать настоящим взрослым? Не в смысле тела, а сознанием?>

Вот какую я ей только что отправила смску. Я тебе расскажу, что она думает по этому поводу, как только она ответит. Это может быть не сразу, потому что в храме сейчас время дзадзэн. Дзадзэн — это такая медитация, которой они там занимаются, не очень похоже на то, что делают в Калифорнии, по крайней мере, мне так кажется, но что я знаю? Как я уже говорила, я всего лишь ребенок.