Моя рыжая проблема 1-2

Шок был так силён, что меня едва не выкинуло из чужого сознания. Хорошо, что железная дисциплина разума эмпата оказалась сильнее; умение даже не отключать ненужные эмоции — неуверенность, страх, рефлективное избегание опасности, а действовать помимо них. Это как прыгнуть с парашютом — в первый раз нереально, инстинкт самосохранения парализует. Но потом знание становится сильнее страха.

"Я могу" — самое могущественное заклинание.

— Попробуй ещё раз.

Теперь я уже знала, откуда ждать подвоха, потому стала действовать в сознании Тейта так же, как в своём — и погасила чужой страх зародыше, не позволяя ему вырасти в эмоциональный блок, сделать разум неуклюжим, беспомощным, способным только на неконтролируемую защитную реакцию. Перед мысленным взором снова замелькали образы — кратер, полный бесцветного огня, обожжённые ладони, узкое лицо, светло-голубые глаза — "Я тебе верю, Танеси Тейт, пожалуйста, прости" — осыпающийся пеплом череп и… и…

— Я тебе верю, Танеси Тейт, — произнесла я вслух — тем же голосом, с теми же интонациями, что и тот, из воспоминания.

Чёрная бездна в разуме была распахнута; страх, опьянение мощью, напряжение — всё оставалось неизменным, но теперь Тейт действовал так, словно ничего этого не существовало. И я медленно, очень осторожно начала вливать в него воспоминания о тренировках своего брата — приёмы опытного пирокинетика, которые никогда не могла бы применить на практике сама; ощущение гибкого, послушного жара в своих-чужих руках — как атласная лента, которая повинуется гимнасту. Затем — безмятежность разума Эрнана, псионика шестой ступени, который испытывал чувства лишь тогда, когда позволял себе это.

Конечно, я не могла прописать в Тейта новые навыки — учиться всегда нужно самостоятельно и только самостоятельно. Но показать идеал и направить к нему — вполне в моих силах.

— А теперь открой глаза.

Он послушался — и забыл, как дышать.

Вокруг нас шага на три, не больше, дрожало то самое бесцветное пламя. Оно касалось камня, однако не прожигало его — послушное, смирное. Пламя льнуло к моей одежде; испарялась грязь, исчезала плесень, въевшаяся в переплетение нитей. Оно с каждым вдохом проникало в мои лёгкие, но я всё ещё была жива.

— Вот видишь, Тейт. — Голос мне изменил; из горла вырвался какой-то едва слышный шёпот, нежный до интимности. — Ты можешь.

По ощущениям прошло уже несколько часов; я оставалась в сознании лишь потому, что между нами мерно раскачивался маятник резонанса; каждый мах — прилив сил и слабая фоновая боль-напоминание.

Рыжий встал, выпутываясь из моих объятий. Он всё ещё пребывал в точке безмятежности — над эмоциональными блоками, сдавливающими его естественную силу до чего-то густо замешанного на инстинктах, неуправляемого и непредсказуемого. Повинуясь осознанному желанию, бесцветный жар сжался, окружая нас ореолом не больше ладони в ширину. Тейт наклонился и взял меня на руки, а затем побежал, окружённый пламенем — вверх по скату пещеры, затем через туннель. Нассова трава притихла, прикидываясь мёртвой, и с шелестением прильнула к камню так, словно хотела в него впитаться.

Кажется, она боялась.

Если честно, я тоже.

А снаружи было сыро — по скале стекали целые ручьи, точно недавно прошёл ливень. Солнце уже почти опустилось за линию гор. Закатное небо расцветилось всеми оттенками оранжевого и красного, и парящий в вышине Шекки сливался с ним без всякой маскировки. По краям от расщелины нассова трава распушилась, как на клумбе, и выбросила несколько изумительно красивых ажурных кистей сливочно-жёлтого цвета — крупных, в человеческий рост величиной. Цветочные лепестки трепетали на ветру.

Пахло мёдом и смертью.

Тейт помог мне встать на ноги. Пламя вокруг нас угасло, и я разорвала связь, ощутив противную, тянущую пустоту там, где ещё секунду назад его чувства дополняли мои. Маятник резонанса рассыпался невидимой пылью, и колени подогнулись. Навалилась страшная, невыносимая усталость.

— У нас что, получилось? — недоверчиво прошептал Тейт, разглядывая свои ладони так, словно он в первый раз их видел.

— Получилось, — слабо улыбнулась я, прикрывая глаза. Последние отсветы заката проникали даже сквозь сомкнутые веки — тепло, больно. — По крайней мере, сейчас. И не факт, что ты сможешь повторить это один, сам… Надо возвращаться. И, Тейт… Как ты думаешь, теперь у нас… у Лиоры… есть шанс?

— Да. Трикси, обещаю, я справлюсь. Просто верь мне.

— Конечно.

"Конечно"… Что ещё я могла ответить, в такой-то момент? Но оставалась одна тревожная мысль; она зудела над ухом, как надоедливое насекомое. Эфанга ведь не дурак. Он мастер, с которым считается даже Оро-Ич. И если настолько сильный маг и опытный интриган для сражения с неуправляемой мощью Тейта выбирает кого-то и явно не сомневается в победе даже без Лиоры…

На что же способен этот Соул?

Глава 26. Идиотская ситуация

Приобретённое умение находить общий язык в конфликтной ситуации.

Абсолютно бесполезно, если ущемлена гордость.