Моя семья, мой друг, мой брат (СИ)

– Отдежурил? – Поддубный открыл глаза. Мужчины разговаривали шёпотом, в палате царила мирная тишина, нарушаемая лишь спокойным дыханием Маши.

– Так точно. Идём, покурим?

Глеб поднялся со стула, охнул и скривился – всё тело затекло от неудобной позы. А Саша смотрел на него – такого высокого, сильного, такого смешного в криво застёгнутом халате и бахилах с завязками – и всё отчётливее понимал, что если понадобится, он, Саша, обычный тихий семьянин, не приемлющий насилие в любом виде, представитель самой миролюбивой профессии на земле, полезет в драку и будет бить морды. В кровь. Кому угодно, даже женщине – любому, кто посмеет отобрать у него брата или обидеть его.

Саша оборвал свои мысли, полные не нужного сейчас пафоса. Это всё лишь громкие слова. Нужно это доказать делом. А для начала – поговорить с Глебом.

***

– Надо же, полдня даже не вспоминал про курево! – Глеб с наслаждением затянулся и выпустил в стылый воздух толстую струю сигаретного дыма. – Ну и дела…

– Может, совсем бросишь? – Саша поплотнее закутался в куртку. Уже заметно, что скоро зима, особенно по вечерам.

– Вряд ли. Столько лет курю, уж не помню, как без этого обходился.

– Сегодня же получилось.

– Ну, брат, это же беспрецедентный случай! Мне и без никотина в кровяном русле наркотиков хватило – адреналиновый выброс был будь здоров!

Брат… Саша вцепился в полы куртки, до боли сжав пальцы. Брат…

– Глеб, давай пройдёмся.

– За Анютой надо ехать, продлёнка скоро закончится.

– Я предупредил Анюту, что ты попозже приедешь. Она уже дома.

– Саша, что-то случилось? – Поддубный выбросил в урну недокуренную сигарету. – В чём дело, Саш?

– Давай просто прогуляемся по скверу, хорошо?

***

Меньше всего Глеб был готов к тому, что скажет Саша. В голове Поддубного суматошно мельтешили разные мысли – Саше что-то нехорошее сказали врачи в роддоме, что-то стряслось с Анюткой, у Саши неприятности на работе – но к этому Сашиному вопросу Глеб был совершенно точно не готов.

– Глеб, ты знаешь некоего Находкина Игоря Алексеевича?

В сквере, засаженном берёзами и елями, почти не было людей, шум автомобилей звучал приглушённо. В этой тишине имя бывшего любовника прозвучало чётко, словно выписанное чёрными чернилами в прозрачном воздухе.

– Откуда… Саша, почему… Чёрт… Да, я знаю Игоря. А ты…

– Он мой пациент. Лежит в нашем отделении, я его курирующий врач.

– Что с ним? – Саша не уловил в голосе Глеба тревоги. Просто этот уже родной голос стал таким же безжизненным, как вымороженный осенний воздух.

– Обострение хронического гастрита, ничего опасного.

– Ясно.

– Глеб, он спросил, встречаешься ли ты со мной. Кто он для тебя, этот Игорь?

Вот и всё. Глеб не остановился, даже не споткнулся. Продолжал шагать, механически переставляя ноги. Шаг, второй, раз-два-три-четыре. Это не дорожка в сквере. Это последние шаги к пропасти, в которую уже летит Глеб Поддубный.

– Всё, ну всё, я сказала! Конец связи! – пробегавшая мимо девушка тихо засмеялась в телефон. – Нет, ты первый клади трубку!

«Всё, всё, всё. Конец связи, – эхом отозвалось в ушах Глеба. – Всё, всё, всё…»

– Глеб… Ответь.

– Игорь Находкин – мой бывший. Я гей, Саша.

– Так… Это тот человек, который бросил тебя, а потом выносил мозги? Тот, о котором вы разговаривали с Машей?

– Да.

Впереди темнел забор. Сквер заканчивался. Через ворота в заборе можно было выйти на одну из центральных улиц. Уже было видно, как по проезжей части проносятся машины.

– Глеб, остановись.

Поддубный послушно замер. Какая теперь разница? Всё равно всё закончилось.

– Хочешь, я назначу Находкину курс очистительных клизм с марганцовкой?

Даже если бы небо сейчас рухнуло на землю, Глеб не удивился бы так сильно. Когда до него дошло, что именно только что сказал Саша, Поддубный только и сумел, что развернуться к нему лицом. Саша улыбался. Своей широкой мальчишеской улыбкой, так шедшей ему, заставляющей забывать про Сашин давно уже не мальчишеский возраст.

– Что?..

– Хотя нет. Судя по тому, что он теперь женат на женщине и лишён некоторых… кхм, привычных радостей, от клизм он будет получать только удовольствие, да? Точно! Глеб, я ему пропишу курс слабительного и жидкую диету! И мочегонное до кучи!

– Сашка, ты… ты… чёртов пошляк! Извращенец!

– А что, неплохая же идея?

Они очень часто смеялись вместе. Глеб и Саша, Машка, Анютка – они так много и так искренне смеялись за то время, пока срастались душами, становились семьёй. Но ещё ни разу Глеб не смеялся с Сашей так – до икоты, до слёз. И сквозь слёзы.

***

– Машке ничего не говори. Я сам ей скажу.

– Хорошо, Саш.

– А этот молодой… Лёня, да? Ты с ним?..

– Нет. Между нами ничего нет. Просто случайно столкнулись. Он работал на кафедре.

– Но он тоже гей?

– Не знаю. Сейчас – не знаю.

– Но между вами что-то всё-таки было, да?

– Один раз. Ещё до нашего с тобой знакомства.

– Ясно. Глеб, езжай домой. Анюта тебя ждёт. И позвони, когда доберёшься.

– Хорошо, Саша.