Моя сестра Роза

– Но где тогда Дэвид? Его арестовали? Это же пособничество преступлению или что‐то в этом духе!

– Он уехал.

– Что значит уехал?

– Дэвид сбежал.

Я выпрыгиваю из постели, бегу вниз. Открываю дверь в их кабинет. Дэвида там нет. Я захожу в их спальню. Там его тоже нет. Я распахиваю дверцы шкафа и вижу пустые вешалки. Один из ящиков пуст. Дэвид действительно сбежал.

– Он всегда был готов исчезнуть, если понадобится, – говорит мне Салли.

Она приготовила кофе. Я сижу за барной стойкой, прихлебываю из чашки.

– Он не знал, что мне известно про его экстренный набор. Но мне все было известно. Я не думала, что он им когда‐нибудь воспользуется. Думала, это все пережитки прошлого.

– Экстренный набор? – Роза мне о нем говорила. Я ей не поверил.

– Там паспорта, деньги в разной валюте. Дэвид обновлял его всякий раз, когда менялись технологии изготовления паспортов. Все то время, что я его знаю, он был готов в любой момент сбежать.

– Неужели его не поймают? Можно отследить телефон…

– Ты ведь не думаешь, что он взял с собой телефон? Дэвид не дурак. Он правда исчез.

– Когда? – Его не было в медицинском центре. Я не видел его со вчерашнего утра, когда к нам приходила Айлин.

Салли рыдает так громко, что не слышит меня. Не могу сказать, что я потрясен. Не знаю, что именно я чувствую. Интересно, что скажет Соджорнер. И тут я вспоминаю, что не смогу ей об этом рассказать. Она заблокировала мой номер. Я больше никогда ни о чем не смогу ей рассказать.

– Это все какая‐то бессмыслица.

Я обнимаю Салли и ворошу ей волосы, размышляя о том, зачем Дэвид предложил Розе кого‐то убить. Это все какая‐то бессмыслица. Дэвиду нужно было прикрытие. Когда Роза заставила Сеймон убить Майю, его прикрытие развалилось.

Глава сорок первая

Роза спускается по лестнице и садится на высокий барный стул. – Что на завтрак?

– Не имею ни малейшего представления, – говорю я. Я не голоден.

– Салли, перестань уже плакать, – говорит Роза. – Это раздражает.

Салли выглядит так, словно сломается пополам от малейшего дуновения ветра. Роза выглядит так, словно с самого рождения отлично высыпается. Роза улыбается. Показывает ямочки.

– Ты очень похожа на Дэвида, знаешь? Особенно когда улыбаешься.

– Хорошо. Значит, все будут любить меня так же, как любят Дэвида. Могу поспорить, он сбежал с Сюзеттой. Вы знали, что она ушла от Макбранайтов?

Салли вздрагивает. Я не говорю ей, что Сюзетта – это няня Макбранайтов. Я не спрашиваю у Розы, правда ли это. Я переключаю внимание на кофе. Салли тихо плачет над своей чашкой.

– Теперь все всё знают, Че, – говорит Роза. – Лжи больше не будет. Ты должен радоваться. – Она подтягивает под себя ноги, опасно балансируя на стуле, и садится на пятки. На меня обрушиваются воспоминания о том, как Роза сидела так в раннем детстве.

– В молодости он совершил убийство. – Салли смотрит не на нас, а на свой кофе. Слезы у нее текут медленней.

Я хочу спросить, откуда она об этом знает. Она это видела? Зачем Дэвиду говорить с ней об убийстве, если она при нем не присутствовала?

– Он сказал, что никогда больше не совершит ничего подобного. Что это был несчастный случай.

Он врал. Розино выражение лица тому подтверждение. Салли не отвечает, и я понимаю, что ничего не сказал вслух. Интересно, он после этого еще когда‐нибудь убивал?

– Дэвид никогда больше ничего такого не делал. Если он чувствовал ярость, то делал другие вещи. Разрешенные законом. Он научился сублимировать. Он уже не тот, кем был, когда мы встретились. Я думала, эта часть его характера вообще исчезла. Я любила его, Че. До сих пор люблю. Я думала, он изменился.

– Куда он сбежал?

– Не знаю. Он даже не сказал мне, что уезжает.

Она говорит так, словно ее сердце навсегда разбито. У меня ужасное чувство, что исчезновение Дэвида расстраивает ее куда сильнее, чем все остальное. Чем смерть Майи. Чем то, что Роза – воплощение зла. Чем устройство мозга обоих ее детей.

– Роза?

Роза качает головой:

– Он оставил телефон, взял свой экстренный набор. И украшения Салли. Он не попрощался даже со мной, хотя я была его любимицей.

Салли не смотрит на нас.

– Салли, я не такой, как он. Я знаю, ты думаешь, что снимки мозга означают именно это, но я набрал низкий балл в тесте на психопатию.

Роза хихикает. Мне явно не добиться расположения матери, заявляя, что я не такой, как любовь всей ее жизни.

– Я тоже не такая, как он, – говорит мне Роза. – Я гораздо умнее.

– Я не думала, что то, что у Дэвида, передается по наследству. – Салли больше не плачет.

– То есть ты сожалеешь, что родила нас? – спрашиваю я.

– Конечно, сожалеет, глупый. Ей всегда нужен был только Дэвид. Она считает, что они совершили ошибку, когда завели детей.

Салли молчит.

– Ты ведь жалеешь, что я родилась, правда, Че?

– Не все время. – Раз уж мы говорим откровенно, я могу в этом признаться. Роза расплывается в довольной улыбке.

– Неужели после знакомства с дедулей и дядей Солом ты не засомневалась, стоит ли вам заводить детей? – не сдержавшись, спрашиваю я.

Уголки губ у Салли слегка ползут вверх, словно она пытается улыбнуться: