Моя служба на Тихоокеанском флоте

– Как поступить? Пропесочить по комсомольской линии? Это мало что даст, он уже и так нахватал замечаний. Надо сделать так, чтобы было наглядно и поучительно для других, – думал я. И придумал. Решил посчитать, во сколько рублей обошлось государству это наше ненужное погружение. Взял у командира БЧ-5 все нужные мне сведения, у финансистов на базе узнал стоимость, все подчитал, и у меня получилось, что погружение и всплытие обошлось государственной казне в 900 рублей. И если учесть, что каждый матрос получал денежное довольствие в размере от 2,8 до 4,8 рублей в месяц, то этот матрос для погашения долга перед государством должен служить около 10 лет, не получая денежное довольствие. Вот такие цифры у меня получились. Интересные, правда? Вот с этим расчетами я и вышел на комсомольское собрание. И еще добавил, что это хорошо, что на лодке было достаточно и кислорода в отсеках, хватало электричества в аккумуляторных батареях, чтобы включить насосы и сжатым воздухом выдавить воду из балластных цистерн и всплыть. А если всего этого было в обрез, как на лодках во время войны, когда субмарины долгое время находились на грунте, чтобы обмануть противолодочные корабли противника. И повторить такой маневр на них не было бы возможности.

И многие матросы задумались о том, что не такие уж безобидные некоторые их действия, нарушающие установленные правила службы по действующим инструкциям и наставлениям. По крайней мере, именно в таком плане выступали другие офицеры-комсомольцы, и старшины команд из разных боевых частей, говоря о том, что мелочей на подводной лодке не бывает, от каждого зависит жизнь его товарищей и сослуживцев.

Но больше всего нас с Кудлаевым сблизил случай, произошедший месяца через три после начала моей службы на лодке. На нашей лодке, относящейся к классу большой, за продовольствие отвечал помощник командира лодки. У нас эта должность была вакантная. Вернее, её занимал проштрафившийся командир другой подводной лодки, который во время выхода на боевое дежурство попал в сети японского суденышка, и чуть было не утопил его. Был международный скандал, лодку вернули из похода, а командира сняли с должности. Чтобы он не так много потерял в денежном довольствии, пока утихнет скандал, а ему найдут подходящую должность, он числился у нас, и раз в месяц появлялся, чтобы получить деньги. Поэтому командир перед началом заводских испытаний, когда потребовалось обеспечить питанием в море и экипаж, и выходивших с нами в море рабочих завода, пригласил меня к себе и попросил взять на себя обеспечение продовольствием. Он пришел служить к нам со средней лодки 613 проекта, где за продовольствие по штату отвечает начальник медицинской службы. Я согласился, обеспечил составление необходимой заявки, проконтролировал погрузку в лодку необходимого количество провианта. И во время заводских испытаний командиру надоела тушенка, и он послал меня на базу за свежим мясом. Поплыл я на катере, который привозил какие-то запчасти для вышедших из строя во время испытаний механизмов. Я прибыл на базу, пошел в продсклад за мясом, где надо мной посмеялись. Оказалось, надо было вначале подать заявку по радиосвязи, мясо бы завезли, сейчас же на складе свежего мяса не было. Я вернулся на лодку не солоно хлебавши, и доложил о неудаче командиру в центральном посту. И тот обрушился на меня с криком за невыполнение его приказа, хотя в этом не было моей вины. Я молча развернулся, и ушел в свой, соседний с центральным, второй отсек. Мне было обидно. Мало того, что я по своей доброй воле взялся за обеспечение продуктами, так еще и получил публичный нагоняй от командира совершенно зря. Сел в кают-компании, которая и было моим рабочим местом во время похода. Здесь, в офицерской кают-компании проводились операции, оказывалась экстренная медицинская помощь при необходимости. Тут же за мной в кают-компанию зашел Кудлаев. Закрыл за собой сдвижную дверь и спросил:

– Вы почему ушли из центрального поста? Командир вас не отпускал. Вы нарушили устав!

Он впервые обращался ко мне на Вы, раньше только на Ты, я же был намного моложе его. Это говорило о серьезном отношении замполита к моему поступку. Но я решил не сдаваться, хотя знал, что, в общем, несознательно демонстративно покинул центральный пост. Поэтому ответил:

– А командир не нарушил устав, оскорбив меня при подчиненных? И совершенно зря, я ни в чем не виноват. Надо было мясо вначале заказать по радиосвязи, и лишь потом посылать меня за ним.

На этом наш разговор закончился. Замполит ушел. О чем уж он говорил с командиром, не знаю, но вечером в кают-компании командир, капитан 2 ранга, извинился передо мной, лейтенантом м/с, за грубость в присутствии подчиненных. Сказал, что был очень зол в тот момент, так как еще какой-то механизм сломался, и требовался заводской ремонт.

Кудлаев, появившийся на мостике, обратился ко мне.