Моя служба на Тихоокеанском флоте

Такой была и наша лодка 611 проекта. Я видел своими глазами, что за цистерны, разные трубы, механизмы располагаются между корпусами, когда лодка стояла в доке и на ней производились корпусные работы по замене сгнившего легкого корпуса. Матросы тоже принимали участие в ремонтных работах. В частности, специальными щетками-«шорошками» очищали ржавчину на внутренних стенках цистерн. Если мне не изменяет память, то по каждому борту лодки между прочным и легким корпусами было по десять цистерн. В некоторых их них на базе заливалось дизельное топливо, в другие питьевая вода, но большая часть цистерн предназначалась для приема в качестве балласта заборной воды, чтобы уйти под воду. В носу и корме лодки были цистерны, которые сообщались друг с другом, и они нужны были для того, чтобы лодка имела «ровный киль», т.е. не было дифферента на нос или корму. Перегоняя воду из носа в корму, механик, командир БЧ-5, таким образом дифферентовался, добиваясь «ровного киля». В балластных цистернах было несколько отверстий, через которые при погружении стравливался воздух, находившийся в них, и они заполнялись забортной водой. А при всплытии в цистерны накачивался воздух, выдавливая из них воду. И чем была больше глубина, на которой находилась лодка, тем выше должно быть давление воздуха. Поэтому в середине корпуса лодки были цистерны быстрого погружения, к которым были подведены трубы, по которым подавался воздух очень высокого давления, чтобы гарантированно осушить эти цистерны и лодка могла всплыть.

Для чего я это рассказываю, вы, уважаемый читатель, поймете из моего дальнейшего повествования. И пока продолжу рассказ об утре, которое лишь по счастливой случайности не стало последним для экипажа нашей подводной лодки.

После завтрака была объявлена подготовка корабля к бою и походу. Во время стоянки у пирса в береговой базы это называется «проворачивание оружия и техсредств», т.е. все вентили, рычаги и другие крутящиеся и двигающиеся детали приводятся в движение, чтобы они были всегда в рабочем состоянии. Морская вода – агрессивная среда, и чтобы не было ржавчины, окисления и других химических процессов, сказывающихся на готовности механизмов, их и проворачивают. Но в море тоже самое называется по другому – «подготовка корабля к бою и походу». Проводится это под командованием командира БЧ-5, электромеханической части. Все командиры отсеков находятся у динамиков громкой связи и дублируют для всех находящихся в отсеках матросов, старшин команды командира БЧ-5. Так было и в этот раз. Я, как командир 2-го отсека, находился у динамика. Все было как всегда. Но вот после одной из команды я услышал испуганный голос нашего механика, капитан-лейтенанте Сайпулаева, который выругался. Для него это было нехарактерно, до этого я ни разу не слышал, чтобы он сквернословил. Поэтому я решил, что случилось что-то неординарное, и выскочил в соседний, третий отсек, в центральный пост. И там увидел бледного командира БЧ-5.

– Что с тобой, Абдрахман? – совсем не по уставу обратился я к Сайпулаеву. Тот немного помолчал, приходя в себя, и потом произнес:

– Мы чуть сейчас не утонули.

– Как не утонули, почему? – не поверил я ему.

– А так. Я дал команду открыть клапан вентиляции цистерны быстрого погружения, там, в трюме центрального поста, трюмный, матрос первого года службы, доложил, что клапан открыт, а сам и не думал его открывать. А я дал в цистерну воздух высокого давления, около 200 атмосфер. И если бы не сработал аварийный клапан, разорвалась бы труба и, скорее всего, наша лодка развалилась бы на 2 части. И пошли бы на дно всем экипажем.

Теперь мне стала ясна и причина ругани на всю лодку по громкоговорящей связи. Сайпулаев продолжал:

– Слава Аллаху, что мы только из ремонта и аварийный клапан не закис, сработал штатно. А так бы точно пошли на корм рыбам. Не все, но многие.

И он нервно засмеялся. Не знаю, что он потом доложил командиру лодки и проверяющему из штаба по поводу ненормированной лексики, ведь трюмный был его подчиненный. Я представляю, сколько нарядов вне очереди получит этот бедолага, из-за которого чуть не погибли его товарищи из экипажа лодки, и в первую очередь он сам. А мне теперь есть что сказать на очередном комсомольском собрании. На этот раз повод будет намного серьезней, чем в прошлый раз.

Потом я верил словам официальных заключений о произошедших авариях на подводных лодках и надводных кораблях, когда говорили о человеческом факторе. Так чаще всего и было. И хотя в случае гибели часто это были предположения, но вполне обоснованные. Подводная лодка очень сложный механизм, и от каждого члена экипажа зависит, как он будет работать, как поведет себя в экстремальных ситуациях. И о своей ответственности перед сослуживцами должен каждый матрос, старшина, офицер субмарины. Все мы ходим по одной палубе, и обычно гибнет весь экипаж подводной лодки. (Прим. – на надводном корабле несколько палуб, и шансы на спасение выше у тех матросов и офицеров, кто на верхних палубах, чем у тех, кто в трюме)