Моя служба на Тихоокеанском флоте

Так что я предвкушал, как 9 мая впервые одену свой парадный черный мундир, прицеплю к поясу кортик и выйду гулять по городу. Еще совсем молодой, 24 лет, черноволосый, я должен был выглядеть импозантно. Так и случилось. Жил я в общежитии офицерского состава на территории 4-й бригады, после завтрака в офицерской столовой надел свою парадную форму и пошел прогуляться в центре города. Для меня это был праздник в прямом и переносном смысле слова. Вокруг меня шли празднично одетые люди, город был украшен флагами и транспарантами. Все смеялись, радовались и празднику, и солнечной погоде, которая установилась в Приморье. И с ними я, такой красивый в парадной форме. За последние полгода мне нечасто приходилось вот так, бесцельно, прогуливаться по Владивостоку. Как мы говорили, всё «морячил и морячил». В бригаде был недокомплект врачей, поэтому меня посылали в море не только на своей, но и на других лодках бригады.

Прогуливаясь, я обращал внимание на изменения, которые произошли в городе. Должна была произойти встреча Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева с Президентом США, поэтому город приводили в порядок. Сносили маленькие покосившиеся деревянные дома на сопках, которые не украшали город, особенно если смотреть на него с бухты Золотой Рог. Многие из них пустовали, а тем, кто жил в таких домах, давали квартиры. Город рос быстрее, чем родной для меня Хабаровск, потому что в нем было два домостроительных комбината, а в Хабаровске один.

Наконец я добрался до центра города. Там было очень много гуляющих, празднично одетых людей, много было и офицеров в парадной, как и у меня, форме. Я прошел к Спортивной гавани, где на день Военно-морского флота, как я знал, стоят на рейде корабли Тихоокеанского флота. На акватории гавани плавали немногочисленные яхты под белыми парусами, из репродукторов на некоторых столбах играла музыка. Чувствовалось, что в советских людей настоящий праздник – День Победы.

Вдруг я обратил внимание, что к офицерам стали подходить патрули, о чем-то говорили, и празднично одетые офицеры с озабоченными лицами уходили с этого общенародного праздника. Подошел патруль и ко мне. Я представился, и начальник патруля сказал мне:

– Товарищ лейтенант, на флоте объявлена боевая готовность № 1. Вам надлежит явиться в свою часть.

Расспрашивать патрульных, что да почему, было бесполезно, надо было ехать в свое общежитие на остановке «Стадион Авангард», снимать парадную форму и переодеваться в повседневную, и тут же ехать на Малый Улисс. Примерно через час я уже подходил к своей казарме на территории береговой базы. (Прим. – в отличии о личного состава надводных кораблей, где все имеют спальные места, постоянно живут на корабле, подводники после 18 часов находятся в казармах на берегу. Лишь вахта остается на лодке для несения службы).

В комнате для офицеров собрались почти все. Не было лишь командира БЧ-1 (штурманской части), который уехал за город. Не было и командира, которого вызвали в штаб бригады. Все делились новостями, где и кого отловили или патрульные, или посланные на квартиру матросы нашей лодки. Пришел командир и дал пояснения всем нам, стоящим перед ним, почему по флоту объявлена боевая готовность № 1:

– Товарищи офицеры. Сегодня рано утром американцы заминировали порты Северного Вьетнама, т.е. произошла эскалация конфликта. (Прим. – уже несколько лет шла Вьетнамская война, в которой СССР официально не участвовал. Но в Народно-демократической республике Вьетнам были наши военные советники, ракетчики ПВО, летчики). Поэтому Вооруженные Силы Советского Союза приведены в состояние полной боевой готовности. Наша лодка как перволинейная должна быть готова выйти на боевую службу. Сейчас нам надо будет перейти на лодку и приготовиться к приему боевых торпед, одна из которых будет с ядерным зарядом, а так же всех видов довольствия – провизии, воды, топлива и т.д. Сейчас будет построение личного состава с объявлением задачи.

Через час весь личный состав нашей субмарины был на своих боевых постах. Продолжала действовать команда «Боевая тревога», поэтому перемещение личного состава по лодке было минимальным. Но мне, как доктору, не препятствовали проходить по отсекам для осмотра личного состава. В центральном посту я уточнил у командира, где команда будет ужинать, и, услыхав «В казарме», сказал коку и его помощнику, что готовить ужин на камбузе лодки не надо. Проходя по лодке, я чувствовал напряжение всех матросов и старшин. Впервые за все время службы нам приходилось действовать, когда по флоту была объявлена боевая готовность № 1.