Моя судьба под твоими ногами

Он с тихим то ли рыком, то ли смехом подхватил ее за бедра, развернулся к постели и бросил, тут же прижимая ее ноги коленом. Начал спешно избавлять ее от одежды, не давая опомниться, но потом все-таки позволил и ей раздевать его. Он не отвлекался на ее ласки, на напряжение, бегущее по коже вслед за ее пальцами, он позволил себе делать все что в голову придет. Убирал ее руки от груди, втягивал в рот соски, прикусывал кожу, сжимал ладонями и почти до боли мял, разводил ее ноги, поднимал за колени, целовал в живот и бедра. Марисса, поначалу пытавшаяся перехватить инициативу и тоже насладиться вкусом его кожи, сдалась и уже податливо принимала голодные ласки. Ее возбуждение уже стало зашкаливающим, но он все продолжал и продолжал только ласкать, хотя обнаженный член иногда терся о ее бедро, становясь от этих движений каменным.

– Как же я тебя хочу… – выдохнул он почти хрипом.

– Так возьми. Я тоже хочу тебя, – Марисса уже готова была скулить от затянувшегося ожидания.

– Нет, не так, – он вдруг подался назад, подхватив ее за запястья. – Начнем с другого, Марисса.

Она вмиг забыла о страсти, когда он усадил ее на колени, недвусмысленно поглаживая ее по щеке, потом подбородку, давя, чтобы открыла рот. А другой ладонью проходился вдоль возбужденного члена на уровне ее глаз.

– Нет! – Марисса вскочила и отлетела от него на шаг.

Крайдин замер, нахмурился.

– Я… я что-то не так сделал?

Он выглядел удивленным. Это удивило и Мариссу. Ведь он не помнит ни одной своей женщины, а значит и близость с ними, но почему-то ведет себя так, будто само тело знает, чего хочет. Или Крайдин просто поддается всем желаниям и потакает им без раздумий?

– Крайдин, я хочу тебя, – теперь неуверенно сказала Марисса. – Но такое делать не буду.

– Почему? – он склонил голову набок.

– Потому что это унизительно! – не выдержала она.

– Ладно.

Он сделал шаг к ней и неожиданно опустился на пол. Крепко ухватил ее за бедра, вынудив раздвинуть, и поцеловал… туда. Марисса попыталась вырваться – такая пошлость даже для распущенной ведьмы слишком. Но он не выпустил, зато занырнул внутрь языком, а Марисса выгнулась от неожиданного удовольствия. Он делал с ней что-то немыслимое – Мариссу выкручивало изнутри, а мысли вылетели из головы все до последней. Казалось, что еще немного, и она взорвется. Но за несколько мгновений до этого Крайдин оставил в покое такое чувствительно место и посмотрел на нее снизу вверх:

– Итак, Марисса, я унижен перед тобой. Видишь, как я унижен? Радуйся, ведьма, моя гордость раздавлена.

Голос ей не поддавался:

– Ты не выглядишь униженным… ты всегда выглядишь победителем, Крайдин.

Он резко поднялся, перехватывая ее за талию, посмотрел в глаза:

– Потому что так и есть. Не может быть между нами никакого унижения, невозможно. Зачем ты перемешиваешь то, что между нами происходит, с какими-то грязными определениями?

– Перемешиваю?.. – Марисса не поняла – он снова говорит о любви?

И вместо ответа Крайдин развернул ее от себя, толкнул снова к кровати. Она упала на четвереньки и была тотчас подхвачена под живот. Крайдин вошел сзади одним резким толчком и, не давая ей времени привыкнуть, начал входить – сразу на всю длину, выбивая всякий раз все более громкие стоны. Марисса сорвалась в удовольствие почти сразу – она уже была близка к пределу, а Крайдин все продолжал и продолжал, будто доказывая ей свое право. И она, как бы этому ни относилась, его право признавала.

К ужину они успели немного выспаться, и голод дал о себе знать. Пребывая в отличном настроении, удовлетворенные и счастливые, они спустились в общий зал… на этот раз заполненный посетителями до отказа. Марисса постаралась не зацикливаться на хмурых взглядах и подбежала к стойке:

– По две порции похлебки и рагу, пожалуйста! – сказала она уже знакомой девчушке. Та в ответ заторможенно кивнула.

Развернулась и осознала, что все-таки недооценила обстановку. Мужчина за ближайшим столиком чуть приподнялся и обратился к ней:

– Всем известно, что ведьмы неразборчивы. Но это…

Ответить не удалось, вокруг вставали и другие люди. Крайдин зачем-то задвинул Мариссу себе за спину, будто бы это ей угрожала опасность. Марисса же перепугалась до дрожащих ног, не представляя, чем все закончится. У Крайдина с собой нет меча или ножа, но ей ли не знать, что он и голыми руками здесь перебьет десяток людей до того, как они успеют его хотя бы ранить. Потому и прошептала в отчаянии:

– Они неправильно поняли, Крайдин… И у их неправоты есть причины! Это добрые люди, просто…

Он ответил тихо, не оборачиваясь:

– Марисса, не сейчас. Если кто-то попытается тронуть тебя или меня, он умрет.

Его слова, конечно, расслышали те, кто стоял ближе. Они недоуменно переглянулись – в их мыслях только добавилось злости. Накхасит будто бы чистосердечное признание подписал, что не обычный бродяга, не какой-нибудь торговец, а человек, уже убивавший. И не нужно задавать лишних вопросов, чтобы понять, кого именно он убивал. Если до этого момента еще был шанс на разговоры, то Крайдин его перечеркнул.