Моя судьба в твоих руках

— Но он прав, — устало заметил Ксавьер. — Отзывы прессы могут нанести урон бизнесу и семье. — Он помолчал. — Женись на ней, Рамон, сделай правильный выбор. Мама и папа ожидают от тебя именно этого. Так не разочаровывай их, не бросай тень на наше имя.

«Снова», — закончил про себя Рамон.

— Я сделала вам чаю, — произнесла Марша, внося дымящуюся чашку и ставя ее на стол Эмили. — Имбирный, он поможет от плохого самочувствия.

Эмили благодарно улыбнулась:

— Спасибо.

— Могу ли я помочь чем-то еще?

— Нет, спасибо, ты и так сделала много. Были ли еще звонки?

На милом личике Марши появилась гримаска.

— Эти журналисты просто грязные твари, — отметила она. — Честно, они меня спрашивали… — Она умолкла, увидев, как Эмили опустила глаза. — Но не стоит о них беспокоиться, — поспешно добавила девушка. — Они не услышат от меня ничего, кроме слов «без комментариев».

Эмили вновь благодарно кивнула. Как хорошо, что у нее есть такая помощница. Эти трое суток непрерывной шумихи в прессе здорово потрепали всех, и даже Марша, казалось, начинала терять терпение.

Девушка ушла, и Эмили уронила голову на руки, чувствуя себя абсолютно подавленной. Она не так представляла себе свое откровение миру. Ситуация была унизительной, и страшно было даже подумать, как это отразится на репутации клуба. Так часто ей приходилось замалчивать выходки Максвелла, ругая его при этом за безответственность и безрассудство, но ни разу в голову не пришла мысль о том, что однажды и она сама станет главной темой пересудов.

Что ж, они с Рамоном хотя бы не украсили первую страницу, хотя форумы Интернета буквально не умолкали. Устав бороться с любопытством, Эмили открыла одну из статей — и тут же пожалела о своем поступке. На фото были запечатлены они с Рамоном, стоящие у клиники. Папарацци сумел снять их в тот момент, когда она посмотрела на спутника, и выражение ее лица — о ужас. Эмили хотелось спрятаться ото всех. На фото она была безоглядно, открыто влюблена. Как странно — да, они с Рамоном спали вместе, но она его не любила. Да и как это было возможно? Она не знает о любви ничего.

— Эмили, — послышался голос.

Вскинув голову, Эмили ощутила предательские мурашки, ползущие по спине. Может, она и равнодушна к Рамону, однако его глубокий, низкий голос вызывал у нее совершенно неоднозначную реакцию.

— Эмили? — повторил Рамон с порога.

— Что?

— Я спросил, в порядке ли ты.

— Конечно, — солгала она.

— Тебе еще долго работать?

Эмили посмотрела невидящими глазами на отчет на столе. Целый час она лишь сидела перед ним, не в силах начать работать. Взглянув на часы, она увидела, что уже четыре.

— Еще немного, — сказала она.

— Заканчивай и поехали со мной.

В голосе его послышалась повелительная нотка, и Эмили нахмурилась:

— Куда?

— Сюрприз.

— Ты знаешь, я их не люблю.

Его улыбка растопила ее сомнения и сделала сопротивление бесполезным.

— Не смеши меня, — ответил он.

Час спустя Эмили стояла в огромной гостиной, расположенной на первом этаже красивого особняка девятнадцатого века в Челси.

— Что думаешь?

Девушка медленно повернулась к Рамону. Он стоял перед огромным окном, выходящим в сад, и его каштановые волосы блестели в лучах вечернего солнца. Расстегнув пиджак и расслабив узел галстука, он небрежно сунул руки в карманы брюк. Однако Эмили чувствовала за этой показной расслабленностью напряжение. Подняв голову, она увидела лепной потолок и изящный стеклянный светильник.

— Потрясающе, — сказала она.

Однако этого слова было недостаточно, чтобы описать ее истинные чувства: трехэтажный новенький дом с семью спальнями буквально захватывал дух. Эмили, выросшая в особняке деда, знала толк в больших домах, но там, где жила в детстве она, преобладало темное дерево и массивная мебель, а здесь все было светлым и воздушным, современные роскошные украшения делали стиль элегантным — умелое сочетание старины и новых веяний. А какая там была кухня! Кладовая, гигантская плита, резные шкафчики для мелочей и массивные гранитные стойки — мечта кулинара. Сердце девушки подпрыгнуло от радости и так же быстро упало. В таких домах люди растят потомство и проводят всю жизнь — разделяют горе и радость, любовь и тоску. Сюда приезжают на Рождество дети и внуки, здесь устраивают шумные вечеринки в честь дней рождения и семейных праздников — такие дома обычно описаны в книгах и представлены в фильмах со счастливым концом. Но это не дом, который бы мог купить богач — дамский угодник.

— Рамон, — печально прошептала Эмили.

Встретив его взгляд, она подумала: быть может, он понимает, что она испытывает и тоже переживает? Рамон, подойдя, положил руки ей на плечи.

Эмили хотела прижать палец к его губам, чтобы он молчал, но не могла и пошевелиться.

— Выходи за меня. Она закрыла глаза.

— Не могу.

На миг воцарилось молчание.

— Ты просто боишься.

— А ты нет?

Видно было, как Рамон стиснул зубы.

— Да, — признался он с неохотой. — Но страх не причина для того, чтобы избегать правильных поступков.

Эмили вздохнула:

— А ты полагаешь, это было бы правильным исходом?

— Конечно, — удивленно ответил он.

— Откуда ты знаешь?

Он прищурился: