Моя свекровь и другие животные

Только жаль, что Нкрума ничего толком не успел.

Он хотел бы показать ей Мертвое озеро на самой границе владений рода. И каньон Ветров, где бродят заблудившиеся голоса. И древний Ашшмар, признанный культурным наследием, но оттого не менее заброшенный. И что с того, что силовые поля не позволяют пескам погрести эту сеть пещер. В них остались и камни, и кости, и что-то наподобие экспозиции, скальные рисунки.

Тишина.

И мертвый круг источника, питавшего город столетиями.

Еще был утес Наоргло, уже не на востоке – на севере. Темная скала, спицей торчащая из песков. Об нее не одна буря точила зубы, но не сточила. И ветра оставались где-то там, внизу, а на вершине, на крохотной площадке, добраться до которой можно было лишь на гравилете, всегда было тихо. И в этой тишине, поговаривают, можно услышать, как падают звезды.

Чушь.

Звезды – это шары плазмы, а падают метеориты. Но какая разница, если красиво?

Быть может, там, на вершине, они просто смотрели бы. А быть может, заговорили. О чем? О чем-нибудь. Почему-то ему казалось, что у них нашлись бы общие темы.

Умирать не хотелось.

– Чем быстрее ты доберешься до цели, тем больше будет шансов выжить.

Тень в проходе качнулась было навстречу.

И отступила.

Правильно. Он успеет убить девочку, а Нкрума… он ведь знал, что умрет рано или поздно. В конце концов, для мужчины смерть в бою почетна, а он добыл своего шарраха.

Вниз.

Этой лестницы Нкрума не помнит, да и готов поклясться, что еще недавно ее не было. Айварх, кажется, не заметил ее появления, как и взгляда. Правда, откуда и кто смотрел, Нкрума так и не понял. И на лестницу он ступил первым.

Глава 34

Я с трудом сделала первый шаг, разрывая связь с разумом города.

Нет.

Эта связь выполнила свою задачу и потому больше не нужна. Есть другая, тонкая и пока еще плохо мною осознаваемая, но достаточно захотеть.

Я сдавила голову руками.

Не хочу.

Мне надо отдохнуть. Уложить в несчастной моей голове, что…

Я хранительница?

Высокая честь и все такое… А еще я больше не человек. Не в том плане, что разумом, – физически. Новое тело было неудобным, оно и понятно. Привыкнуть надо.

Привыкну.

Со временем.

Вот только времени не было. Город показал мне все, что я хотела видеть, и даже больше. Нет, я не жалела пиратов, которые остались в местных коридорах, обещая неплохой ужин всем тварям, большим и малым. Сами полезли, но…

Все-таки несколько неприятно осознавать, что милейшая Арагами-тари с такой легкостью способна оторвать голову человеку. То есть не совсем чтобы человеку, то существо было скорее насекомообразно, но… Я с ней чаи распивала, а она тут головы отрывает.

Но и сказать, что у нее вовсе повода не было, тоже нельзя.

Сами виноваты.

Меня все-таки вырвало. Хранитель или нет, но некоторые вещи были мне, мягко говоря, чужды, а зрелище чужих кишок, которые жадно поглощала стайка милейших на вид созданий, не для среднестатистической психики.

Вдох.

Выдох.

И теплое успокаивающее прикосновение к ноге. Да, змеи всегда были рядом с хранительницами.

Испытание.

Яма в песке, куда сажали девочек, вошедших в нужный возраст.

Мешок, наполненный гибкими сильными телами. Гадюк отлавливали тоже молодых, сильных и, завязав в мешок, тыкали палками, чтобы разозлить, а потом вываливали на голову детям.

Изверги.

Это было давно… и унесло немало жизней, прежде чем безумный обряд был отменен.

Я задышала ртом.

И отступила.

Я не знала, что делать. Да, буря неслась по пустыне, она смахнула искры челноков, оставив пиратов без возможности вернуться. Она раздавила наблюдательный пункт, который был поставлен в пустыне. Она перелетела дом и занесла песками те челноки, что были поставлены в саду. И сад тоже.

Надеюсь, Арагами-тари поймет, что у меня не было выхода.

Буря отрежет город от мира, а я…

Я должна придумать, как помочь жениху.

Нерри не удивился, когда жесткие пальцы сдавили его шею. Он закрыл глаза, смиряясь с неизбежным – сейчас рыхлая броня хрустнет, а под ней и остовные нити. А когти на пальцах перервут спинномозговой столб.

– Зачем ты это сделал? – поинтересовался круонец.

– Потому что так правильно. И… я так больше не могу.

– Ясно, – хватка ослабла. – Сиди тут и никуда не выходи. Ясно?

Нерри кивнул.

Ясно. Куда уж яснее. Он сидит.

Он живой.

И это само по себе было удивительно. Он слышал, как ушли круонцы, и кажется, щелкнула дверь, запирая его наедине с парализованными пленниками. И все равно было не по себе.

Убьют.

Или свои, или эти… И надо было сначала условия поставить, договор заключить… Что сделаешь, Нерри всегда был силен задним умом. Мама вот тоже говорила, что он сначала делает, а потом думает.

Сам виноват.

Он сел в уголочке и, вытащив энергетический батончик, сунул кусок за щеку. Если рассасывать медленно, то хватит надолго. А солнце здесь хорошее. Дома не так сильно жарит, но тоже тепло, и воды много. Хорошо бы вернуться.

Или хотя бы письмо написать.

Вдруг кто прочтет?

Нерри не знал, как долго сидел, когда дверь открылась вновь и вошел круонец рыжей масти. Он кинул пару универсальных пакетов, сказав:

– Что колоть?