Моя СверхНовая (СИ)

— Можешь ничего и не отвечать. Я сказал это не потому, что хотел огорошить тебя. Но, как ты сама заметила, однажды я решил тебя права выбора. Больше я не хочу совершать эту ошибку.

— Ноа. Даже если бы я решила выбрать тебя — я не могу. Мы работаем вместе. Ты буквально ставишь меня перед тем же выбором, перед которым стоял сам — ты или работа. И, знаешь, не думаю, что сейчас ты в выигрышной позиции.

— Я не прошу тебя принимать какое-либо решение. Через неделю у нас тур по Азии. Давай дождёмся его окончания — и если оба переживём этот сумасшедший график, то снова поговорим?

Время. Он давал мне время. А себе — надежду. Готова ли я нести в себе эту неопределённость ещё столько времени? Или принять решение сразу? Будет ли оно правильным? А может, плюнуть на всё и просто уехать домой, к маме с папой? А что — очень по-женски.

Что же мне выбрать…

Глава 21

Ноа

Как я добрался домой? Не помню. Внутри всё бурлило от взрыва адреналина. Хотя, казалось бы, я ничего такого не сделал — всего лишь озвучил небольшое признание. Но, по ощущениям — как будто на американских горках прокатился. С чувствами всегда всё было так сложно и просто я об этом забыл, или, пока я был в режиме монаха, этот мир кардинально изменился?

Войдя в дом, прислушался. Тишина. Майки точно спал, Крис — почти наверняка работал, Вуд — придумывал, как бы в очередной раз свести свести нас всех с ума. Алан…точно, мне нужен был он.

Резво поднявшись на второй этаж, я, как всегда, без стука распахнул дверь комнаты друга:

— Ал, не спишь? Надо пого… матерь Божья, что у тебя на лице?!

Полулежащий на кровати Алан послал мне равнодушный взгляд:

— Маска. Увлажняющая.

— Ничего, конечно, не хочу сказать, но почему она выглядит, как…

— Да говори уже, — хмыкнул Ал, — Я напоминаю тигрёнка, верно?

Так и было — на тканевой маске был нарисован узор именно с этим животным. Смотрелось одновременно жутко и мило. Двоякое такое чувство.

— Опять отправил в магазин Вуда? — хмыкнул я, проходя в комнату.

Друг кивнул:

— Слишком поздно сообразил, насколько паршивая это идея. Так что теперь у меня коробка с двадцатью четырьмя — пардон, уже двадцатью тремя масками для лица, которые позволяют ещё и перевоплотиться в какую-нибудь зверушку. Там есть слон — хочешь попробовать?

— Спасибо, воздержусь. Из нас двоих в центр чаще ставят тебя, так что о лице беспокоиться нужно не мне.

— Как хочешь, — пожал плечами Ал, — Так, ты чего припёрся то?

Точно. Цель моего визита. Растянувшись на чужой кровати и глядя в потолок, я сказал:

— Я признался. Аве. Ну, не прям теми самыми словами, как в сопливых фильмах, но смысл тот же.

Алан хмыкнул:

— Вот как. Поздравляю. И что дальше?

Хороший вопрос, дружище. Чертовски хороший. Отчета только на него не было.

— Не знаю. Дальше выбор за ней. Я предложил дождаться конца тура по Азии — и поговорить ещё раз. Может, что и прояснится за это время. Пока она растеряна.

— Её можно понять. Ну, а ты? Тебе стало легче?

— Намного.

И это было правдой. В последние дни держать всё в себе становилось всё тяжелее. Как и держать самого себя в руках. Это никогда не было моей сильной стороной — особенно если взять во внимание тот факт, что моим языком, на котором я привык общаться, были прикосновения. Аву — Рори — Аврору — как ни назови, суть одна — хотелось трогать. Постоянно. Не могу сказать точно, в какой момент это желание проснулось — до нашей ночи, после, во время или оно было всегда, просто я скрывал его за раздражением. Знаю одно — это было той ещё пыткой. Особенно — во время совместной работы. Изображать равнодушие — то, чему я научился в совершенстве, но в какой-то момент мне казалось, что ещё секунда — и я сгребу её в охапку, чтобы вот так и замереть на какую-нибудь небольшую вечность.

Я не планировал делать всё именно так — так сумбурно и местами даже несдержанно. Но её слова самую малость выбили меня из колеи. Нет, она серьёзно всё это время думала вот так?! Что просто подвернулась мне под руку? Что её было легко уломать? Если бы всё было так просто — всё бы не было настолько, блин, сложно. Настолько, что ощущение, будто я всё ещё не слез с этих проклятых американских горок, не покидало до сих пор.

Но, несмотря на это, мне нравилось. Это напоминало, что я всё ещё живой. Это вдохновляло. Настолько, что, кажется, одного мини-альбома будет маловато, чтобы выразить весь спектр моих эмоций.

Так странно. Я не писал свои песни уже очень давно. Первое время мне было просто не до этого — попытки перестроиться, научиться танцевать, репетиции до глубокой ночи, занятия по технике речи, чтобы отточить мой рэп. После я попытался сесть за лирику — и не вышло. Просто ничего в голову не пришло. В какой-то момент мне даже показалось, что это ушло от меня — способность складывать слова в стихи.