Моя темная «половина»

– М-ма-ма-а-а! – взвыла Лей-Кули, порядком напугав своим воплем кардара. И, вскочив на ноги, более спокойно добавила: – Клянусь именем рода, найду и язык вырву, змей-с-с-с! Будешь знать, как мою айку из моего же дома воровать.

Тем же вечером…

Мы сидели и смотрели на закат. Он окрашивал бледное небо в пурпурные цвета, ярко контрастирующие с белесым пейзажем. Почти так же мы вдвоем когда-то встречали рассвет в моем мире. Теперь я вспомнила и утренний Питер, и спор об имени для байка, и песни под гитару, которые пела для своего спутника. И пусть сейчас мы просто разговаривали, вместо крыши было полупрозрачное крыльцо шарту, а вместо пиццы с колой – вино и фрукты, я все равно чувствовала себя счастливой. Оттого, что вышла живой из переделки с Многоликим, что память возвращалась, пусть и хаотично, демонстрируя обрывки воспоминаний из разных периодов моей жизни. И оттого, что рядом был он. Мужчина, которому я небезразлична.

Потому что тех, к кому равнодушен, не спасают с риском для собственной жизни. И не шипят потом, отчитывая не за непослушание, а за попытку снять брачный кель, который как-то незаметно стал значить для меня куда больше, чем просто защита. Я только сейчас поняла, что все чаще мысленно употребляю слово «жених» без эпитета «фиктивный». И, если честно, мне хотелось, чтобы и он воспринимал меня серьезно. Но как узнать? Спросить прямо? Хм… для этого я еще недостаточно пьяна.

Меня, в отличие от Лей-Кули, за нашу вылазку не ругали, хоть я и пыталась убедить Кира и его сестрицу, что виновата во всем сама. Мы просто не знали, что ходить за пределы шарту настолько опасно. А незнание вкупе с юношеским авантюризмом приводит порой к печальным последствиям. Аше-ара была слишком уверена в своих силах. Почти так же, как и похитивший меня гай.

Самоуверенность, как известно, ослепляет и заставляет совершать ошибки. Вот и Лей, переключив внимание на подосланных к ней мальчишек, не распознала в «дяде» фальшивку. А тот, в свою очередь, упиваясь собственной безнаказанностью, не разглядел в Кир-Кули сильнейшего, способного управлять пространством, временем и… чужим разумом. За что и поплатился.

Аше-ар специально маскировался, отвлекал гая разговорами и бескровным поединком. Выжидал, выискивая брешь в магической защите противника, и, лишь найдя искомое, раскрыл все карты. Как же все-таки хорошо, что Кир выследил меня по келю, догнал нас и, победив Многоликого, сумел открыть портал из его города! Если б не он… даже подумать страшно, чем бы закончился для меня тот роковой поход за шмотками.

Вот только винить в этих злоключениях одну Лей все равно было нечестно. И все же пришлось смириться с решением старших, особенно когда Лирэн сказала, что дочь еще за свои цирковые приключения не ответила. Что ж, в отношения матери и ее непоседливого отпрыска я лезть не стала. Сами разберутся, ясно ведь, что не впервой.

– Еще вина, принцесса? – глядя, как я кручу в руках недопитый бокал, предложил блондин.

Посмотрев на рубиновую жидкость на дне, кивнула. Алкоголь согревал и расслаблял, дарил телу легкость, а языку болтливость, но мне сейчас именно это и было нужно. Потому что последние полдня я мечтала об откровенном разговоре и… о поцелуе. Хотелось проверить собственную реакцию на близость настоящего Кир-Кули, а еще – стереть из памяти то неприятное чувство, которое испытала в подвале. Но вот подойти к хмурому аше-ару с подобной инициативой решимости не хватало. А хорошее вино – это своего рода допинг и одновременно оправдание всяких чересчур смелых поступков.

Кир-Кули разлил напиток по бокалам и, пригубив немного, уставился на пурпурное небо с подсвеченными золотом облаками. После недавних событий он выглядел усталым, и меня при взгляде на него мучила совесть. Вроде и случайно все вышло, но… сидели бы дома с его племянницей – ничего бы не случилось! Опустив голову, я вновь принялась вертеть уже полный бокал.

– Осторожней, айка, платье обольешь, – то, что он улыбается, я поняла по голосу, – а походы за новыми у вас с Лей плохо заканчиваются, – не скрывая иронии, добавил блондин.

Вскинув голову, посмотрела на него.

– Извини, мне правда жаль, – сказала, глядя на серебристые искорки в голубых глазах – серебристо-голубых, словно озерная лазурь, покрытая зимней изморозью.

– Да ладно, сам виноват, – усмехнулся блондин. – В следующий раз запру тебя получше и без этой мелкой заразы с ш-ш-шилом в одном месте, – перешел он на шипение.

Решив сменить щекотливую тему, я спросила первое, что пришло в голову:

– А почему у тебя цвет силы не такой, как у сестры и племянницы? И глаза… Скоро как мои станут. Это как-то связано со мной или нет?