Моя тюрчанка

Я смотрел на подобравшееся в лифте «общество» с каким-то веселым злорадством. Меня так и подмывало злобно и заковыристо усмехнуться в невыразительные, как из дуба вырезанные, физиономии клерков. Мол, ничего, господа офисные работники, доблестные рыцари и блестящие дамы степлера и клавиатуры – ничего. Вы, наверное, чувствуете себя богами в сравнении со мной, Ширин и курьером, везущим пиццу, раз мы не одеты по последней моде и не играемся с такими крутыми навороченными телефонами, как вы. Вы уверены: ваша жизнь удалась. Вы получаете кругленькие зарплаты, просиживая штаны за компьютерами, а не таская тяжести, не выгребая снег, не складывая гамбургер из надвое разрезанной булочки, котлеты, ломтика сыра и капустного листа в заведении общепита. Хуже изнеженных древних римлян – любителей горячей бани, гладиаторских боев и дармового угощения от цезаря – вы презираете тех, кто работает руками, а не «постит» в социальных сетях забавные картинки с котиками. Слова «азиат» и «таджик» вы используете в значении «грузчик» и «уборщик», поскольку вы еще и прожженные националисты, считающие грубый физический труд подходящим только для иностранцев-мигрантов.

Воображайте что угодно, а моя девочка найдет себе место в вашем муравейнике. Она станет лучшей на планете секретаршей. Если перефразировать известный афоризм: вы не боги – и не вы обжигаете горшки. После того, как моя звездочка успешно пройдет интервью в «Сочной клубничке», мы не домой поедем, а завернем в магазин одежды и бижутерии. Надо принарядить мою милую к первому рабочему дню. Когда моя красавица с заколкой в волнистых темных волосах, в свежей белой рубашке, с брошкой на груди, шелестя длинной черной юбкой, пройдет по широкому коридору офисного центра, все встречные мадам попадают от зависти в обморок, а мужчины густо покраснеют, ощущая эрекцию.

Конечно, я не олигарх. Я не смогу сводить жену в элитный дамский салон, где только за накладные ногти нужно выложить половину моей пенсии. Но приличные, хотя и кем-то ношеные, вещи из секонд-хенда, бюджетная косметика из лавчонки, неброские украшения из ювелирного магазинчика будут кирпичиками, из которых сложится образ Ширин как деловой молодой леди. А маникюр моя девочка сделает себе сама – достать бы пилочку и лак для ногтей.

У нас с любимой нет счета в швейцарском банке. И пусть!.. Зарплата моей девочки, моя пенсия –

обеспечат нам скромный достаток. Мы будем чаще покупать мясо. И налегать на овощи. Из залитых растительным маслом помидоров и огурцов моя милая стряпает восхитительный салат. А по воскресеньям мы будем себе позволять дойти до ближайшей к дому кафешки – запить ванильным капучино круассан с шоколадной начинкой.

А самое главное – Ширин продлят визу. Исчезнет разъедающий, как кислота нам души страх перед депортацией. Если у метро нас остановит полицай, мы сунем «блюстителю порядка» под нос рабочую визу, действительную еще год до следующего продления. Обломись, оборотень в погонах!.. Моя девочка – не безответная, забитая нелегалка, которую может пнуть любой человек в форме.

Вдохновленный успехами милой, я возьмусь и за самого себя. Не годится, чтобы больше половины семейного бюджета составляла зарплата жены. О, нет!.. Я не буду пытаться пробиться в копирайтеры. Это бесполезное дело, как сачком ловить раков в мутном озерце. Я пойду снова в курьеры – зарабатывать ногами. А еще лучше – в ночные сторожа, на какой-нибудь склад стройматериалов или автостоянку. Пусть из распахнутой во всю ширь пасти небес сыпется мокрый снег; сидя в вагончике, как в бункере, в обнимку с обогревателем, я буду уплетать бутерброды с сыром, зеленым луком и докторской колбасой и, при тусклом свете лампы, читать книжку.

Вернусь со смены ранним утром, когда небо только-только начинает светлеть, и Ширин еще сладко спит в теплой постельке. Стараясь не греметь посудой, чтобы не разбудить раньше времени свою любимую, я поставлю кипятиться чайник и разобью яйца над раскаленной, плюющейся маслом, сковородкой. Разложив яичницу по тарелкам и разлив по чашкам ароматный молочный кофе приятного коричневатого оттенка – неслышными кошачьими шагами я направлюсь в спальню, чтобы нежными поцелуями поднять свою звездочку.

«Родная, просыпайся», – ласково прошепчу я милой прямо в ушко. Моя девочка откроет и снова закроет глазки. Потянется. Зевнет, прикрыв ладошкой рот. И наконец, повернувшись со спины на бочок, посмотрит на меня томным, пока еще заспанным, взглядом.

За завтраком я буду ублажать Ширин, пересказывая, что прочел за ночь в книжке. Наверное, это будут анекдоты про безбородого хитреца Алдара, обводящего вокруг пальца жирных прожорливых баев и жадных мулл; легенды из древнеиндийской Махабхараты; древнеегипетские мифы и сказки; чудесные любовные истории из «Тысяча и одной ночи». Милая будет слушать с улыбкой. Я свято верил: с того момента, как наши дела пойдут в гору, моя девочка будет чаще улыбаться. Прозвище, которое я дал любимой – царевна Несмеяна – потеряет актуальность.