Моя вера

Думаю, не существует унаследованного от предков или приобретённого превосходства. Я верю в основополагающую доктрину адвайты (недвойственности, или единственности), и моё толкование адвайты полностью исключает идею превосходства на любой стадии развития человечества. Я безоговорочно верю в то, что все равны от рождения. Все люди, когда бы и где бы они ни родились: в Индии, в Англии, в Америке или где-то ещё, — наделены душой. Именно потому, что я верю в изначальное равенство всех людей, я отвергаю доктрину превосходства, которую надменно проповедуют некоторые наши правители. Я боролся с доктриной неравенства в Южной Африке, медленно, шаг за шагом побеждая её, и, глубоко проникшись этим убеждением, с радостью готов именовать себя мусорщиком, прядильщиком, ткачом, фермером и рабочим. Я выступал даже против самих брахманов, когда они притязали на превосходство либо по праву рождения, либо по праву исключительной мудрости и знаний. Полагаю, недостойно настаивать на превосходстве над своим ближним. Тот, кто притязает на подобное превосходство, по-моему, утрачивает право на звание человека.

Жизнь способна принимать самые разные формы, но их в равной мере наполняет один и тот же дух. Неужели мы должны различать высоких и низких, знатных и простолюдинов, если всё внешнее многообразие мира скрывает под собой одно фундаментальное единство, обретение которого является конечной целью всех религий?

Индивидуализм и социальная ответственность

Я ценю личную свободу, но нельзя забывать о том, что человек, в сущности, создание общественное. Он достиг своего нынешнего состояния, научившись приспосабливать собственный индивидуализм к требованиям общественного прогресса. Неограниченный индивидуализм — закон зверя, закон джунглей. Мы должны научиться находить некий компромисс между личной свободой и ограничениями, налагаемыми обществом. Добровольное принятие подобных ограничений ради благополучия всего общества обогащает и личность, и тот социум, членом которого она является.

Нет ни единой добродетели, имеющей целью благо одной конкретной личности. Напротив, нет ни единого порока, который, пятная своего носителя, не пятнал бы одновременно, прямо или косвенно, многих других членов социума. А потому добродетельность или порочность отдельно взятого человека — не просто его личное дело, но дело всего общества, более того, всего мира.

Я верю в единство всех людей и, если уж на то пошло, единство всего живого. Поэтому я полагаю, что если один человек совершенствуется духовно, вместе с ним совершенствуется и весь мир, а если один человек опускается до низости, она в такой же мере становится уделом всего мира.

26. В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СФЕРЕ

Любовь должна стать основанием экономики

Человек — это механизм, приводимый в движение душой. Самой большой производительности этот любопытный механизм достигнет не в том случае, если ему хорошо заплатят или станут грубо угрожать. Это произойдёт, когда его движущая сила, то есть воля или дух человека, подпитается подходящим топливом, а именно любовью и состраданием к ближнему. Вселенский закон материи гласит, что при условии, если и господину, и слуге присущи определённая энергия и здравый смысл, они добьются наилучшего результата, когда будут не враждовать, а любить друг друга и сострадать друг другу. Обращение с подчинённым, лишённое эгоизма и своекорыстия, найдёт самый горячий отклик. Обращайтесь со слугой по-доброму в расчёте использовать его благодарность в корыстных целях, и не увидите ответной благодарности, а вашу доброту не оценят, как вы того и заслуживали. Но если вы будете по-доброму обращаться с подчинённым без всякой задней мысли о выгоде, то с лёгкостью достигнете любых экономических целей, ведь здесь, как и везде, царит закон: кто станет сберегать душу свою, тот погубит её; а кто погубит её, тот оживит её[24].

Чаще всего юноша, поступающий на работу в коммерческое предприятие, совершенно отторгнут от дома и его влияния. Глава фирмы становится его отцом, и ему больше не к кому обратиться за практической помощью и советом. Поэтому у руководителя предприятия есть лишь один способ решить, достойно ли он обходится с подчинёнными, которых нанял: строго спросить себя, желал бы он, чтобы с его собственным сыном обходились так же, если бы молодой человек был принуждён «идти в люди».

Подобно тому как капитан обязан последним покинуть судно во время кораблекрушения и разделить со своей командой последний кусок хлеба во время голода, предприниматель обязан стойко переносить лишения наравне со своими рабочими и служащими во время экономического кризиса и даже брать на себя больше, чем они; так отец во время кораблекрушения, голода или битвы жертвует собой ради сына.

Всё это может показаться странным, однако единственная странность заключается в том, что мы не привыкли видеть такие отношения между начальником и подчинённым. Но эта модель вполне осуществима на практике и может воцариться навсегда.