Моя вселенная

Время. Удивительная субстанция. Мы все, живущие в этом мире, существуем в нем. Сегодня превращается во вчера, а завтра переходит в сегодня, и так изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Проходят годы, столетия, века. Все идет своим чередом и со скоростью, установленной мирозданием. Оно бесконечно во всей Вселенной, но конечно в моей вселенной. Оно закончится, как только остановится мое сердце. Время в моей вселенной имеет цвет: яркий, солнечный, когда Дэвид со мной, невзирая на то, что погода пасмурная и идет дождь, и всегда серый, если он далеко от меня, а за окном солнечная, чудесная погода. И движение времени в моей вселенной идет по другим законам: удивительно, как быстро оно бежит, когда мы вместе, и как оно долго тянется, когда я жду звонка от него.

В разлуке главной вещью для меня становится телефон, который я постоянно ношу с собой, с которым я сплю. Для меня потерять его – значит потерять себя. Если его не оказывается у меня под рукой, я теряюсь и, пока его не найду, ни о чем другом думать не могу. Но сейчас я спокойна, Дэвид рядом со мной. Мы устроились на диване: Дэвид читает сценарий, который ему прислали перед отъездом, так он мне сказал, а я устроилась рядом с ним с журналом в руках, который я купила в аэропорту, но так и не успела его открыть. Ничегонеделание рядом – для нас большая редкость, и я наслаждалась этим, почти историческим, моментом. Дэвид постоянно отрывался от текста, гладил меня по голове или начинал целовать то в макушку, то в шею. Я хихикала и брыкалась и была очень счастлива. Я и сейчас помню то бесподобное чувство, которое заполнило меня. Остановить бы тот миг, но даже в моей вселенной это сделать невозможно, если не умереть.

– О! – воскликнула я, открыв журнал и обнаружив в нем фотографию Дэвида.

Дэвид оторвал взгляд от сценария и заглянул в журнал, а затем посмотрел на меня.

– Ничего интересного. Очередное ничего не значащее интервью. Глупость, брось его, – он указал глазами на журнал.

– Тебе лучше не читать эту ерунду, – поспешно проговорил он и вернулся к своему чтению.

Мне бы его послушать и выбросить журнал, но я этого не сделала. Так началось мое падение в бездну.

– Ты здесь очень хорошо получился, и твоя жена тоже. Она красивая, – я почему-то засмеялась. Нервное, по-видимому. – Знаешь, есть такой старый-престарый анекдот, в котором ключевые слова «а наша лучше всех». Так вот, наша лучше всех.

Я тогда смеялась своей дурацкой шутке, а сейчас мне стыдно это вспоминать. Как я могла быть такой тупой и просто отвратительной? Фу! Я краснею, даже когда вспоминаю это. Мне тогда надо было просто заткнуться и закрыть журнал, как просил Дэвид, но я этого не сделала. Меня уже несло со скоростью курьерского поезда. Дэвид сделал вид, что не слышит меня, и продолжал читать, но я поняла, что он не только слышит меня, но и внимательно, как никогда, наблюдает за мной и почему-то волнуется. Его волнение передалось мне. Возможно, мне это только показалось, и я, отбросив все тревожные мысли, стала читать эту злополучную статью. Мне нужно было прислушаться к своему ощущению, но тогда… Сейчас я понимаю, что это была моя ошибка. Мне не следовало этого делать. Но тогда…

Это было интервью, которое Дэвид дал известному и популярному журналу. Я и раньше много читала его интервью. Журналисты любили его и всегда хорошо о нем писали, отмечая его профессионализм и ум. Я посмотрела на дату выпуска журнала. «Последний номер, свеженький совсем, – мысленно отметила я. – И когда он только успевает?» Не обращая внимание на нахмуренное лицо Дэвида, я, со злополучным печатным изданием в руках, стала уютно пристраиваться у него в ногах. Дэвиду явно не нравилась моя затея. Он был крайне серьезен и попытался даже выхватить журнал из моих рук. Адреналин забурлил у меня в крови, и я, увернувшись от него, приступила, наконец, к чтению.

Вот и эта статья была в таком же духе: талантливый, умный, красивый. Интеллектуал, любящий отец и верный муж. Казалось, ничего особенного, все как всегда, но… Это «но» обнаружилось в конце статьи. По-видимому, чтобы удовлетворить интерес читателей к частной жизни звезд, журналист задал Дэвиду ряд блиц-вопросов о его частной жизни, одним из которых был и этот: «Правда, что он не изменяет своей жене с другими женщинами, как об этом пишут и говорят?». На него он ответил: «Да, правда».