Моя вселенная – Москва». Юрий Поляков: личность, творчество, поэтика

Ну и, конечно, как и все молодые поэты, Юра не отказывался от возможности присесть за столик кафе Пёстрого зала и ресторанного Дубового зала ЦДЛ. Тогда ЦДЛ воистину был храмом советской литературы, здесь завязывались дружбы, наживались лютые недоброжелатели, и никто не отказывался от возможности испить свою чашку спиртного. Часто в целях борьбы с зелёным змием продажа водки запрещалась дирекцией дома, и доброжелательные к писателям буфетчицы, которые тоже вошли в историю литературы, разливали водку в кофейные чашечки. Частенько мы пересекались в этих богемных пространствах и не отказывались от очередного возлияния из бутылки той самой «амораловки», которую потом до боли знакомо распивали герои поляковского романа «Козлёнок в молоке».

Незаметно он стал автором нескольких поэтических книг, из них запомнились «Время прибытия» и «Разговор с другом». Частенько мы вместе выступали от Бюро пропаганды художественной литературы Союза писателей. Помню, что особым успехом пользовалось стихотворение «Иронический автопортрет» – о «кабинете поэта», рейсовом автобусе, устроясь на сиденье коего молодой Поляков сочинял свои стихи:

Всё время спешащий,
беседующий сам с собою,
С тоскою смотрящий
хорошеньким девушкам вслед,
Зашоренный службой,
стреноженный милой семьёю, —
Таков рядовой современный советский поэт.

Нет! Он, как и был, выразитель, певец и так далее,
В нём Дантов огонь подугас, но ещё не зачах,
Он ищет любовь в заурядном семейном скандале,
Он душу народа исследует в очередях…

Он пишет о БАМе, о храме,
о старенькой маме,
Про трубопрокатный
и трепетный девичий стан,
Он может всплакнуть над берёзкою,
ставшей дровами,
Воспеть лесорубов,
недовыполняющих план.

Он пишет в автобусе, поезде и в самолёте,
Использует также троллейбус, метро и трамвай,
Поэтому эпоса вы у него не найдёте:
Сложил три куплета – и хватит,
приехал, вставай!

Вот так он живёт
и прижизненной славы не просит,
Но верит, конечно:
в один из ближайших веков
Прикрепят, быть может,
к автобусу сто сорок восемь
Табличку:
Здесь жил и работал поэт Поляков.

Я помню и то давнее лето 1980 года, когда хоронили Леонида Мартынова, провожали в последний путь могучего сибирского поэта.

Из начальства на панихиду пришла разве что Римма Казакова – и то, как я предполагаю, по своей секретарской обязанности. Все хлопоты легли на плечи молодых поэтов. Мы вместе с Игорем Селезнёвым – он исчез из поля зрения в нулевые годы ХХ века, Юрием Поляковым, Виктором Широковым, ныне покойным Сашей Медведевым выносили из ЦДЛ нелёгкий гроб поэта и сопровождали его на кладбище. Прошёл дождь, было сыро, под ногами разъезжалась мокрая глина…

Конечно, оборотившись в прошлое, я назвал только некоторые детали, привязанности, дружбы, которые характеризуют нашего сегодняшнего юбиляра. В ноябре 2014-го ему исполняется 60 лет. Давно ушли его старшие товарищи – поэты фронтового поколения. Что их связывало многие годы? Думаю, что есть правильные слова: верность и надёжность. Поэты-фрон-товики не подводили своих молодых товарищей. Подводили и предавали ровесники. Но это уже не юбилейная тема.

А в той прекрасной и незабытой жизни начинались непредсказуемые 80-е годы ХХ века. Юра начал писать прозу. Вся страна прочитала его первые повести «Сто дней до приказа», «Работа над ошибками», «ЧП районного масштаба»… Конечно, любовь к поэзии остаётся вечной любовью его жизни – жизни уже известного прозаика, но стихи он, как я это вижу, не пишет уже давным-давно, разве что тайно…

2014 г.

Бахытджан Канапьянов Г. Алма-Ата, Казахстан На стыке веков

Бог дал мне интерес к слову.

Юрий Поляков

«Что есть время? – вопрошал Фёдор Достоевский. – Время не существует, время есть цифры, время есть отношение бытия к небытию».