Моя вторая мама (др. вар.)

– Да, конечно. Но я считаю, что был неправ, когда оскорбил его из-за ваших с ним отношений.

– Когда на карту поставлено что-то ценное для тебя, надо уметь сдерживать свои чувства. Я никогда не одобряла твоего поступка. Ты совершил глупость, уйдя от него.

– Ну, что тут говорить... Все, что я делаю, тебе кажется глупым.

Неужели ты думаешь, что сама поступаешь исключительно правильно? Почему же твои правильные поступки приводят к таким последствиям? – еще никогда Фико не позволял себе так резко разговаривать с Летисией.

– Да, кто ты такой, чтобы учить меня и так разговаривать со мной? – злобная усмешка исказила ее лицо.

– Ты всегда всем недовольна, тебе ничто не нравиться. И ты думаешь, Летисия, что тебе все обязаны...

– Какое тебе дело до того, что я думаю? – все более озлоблялась она. – И зачем я только разрешила тебе приходить сюда?!

– Я и сам не понимаю, какого черта я сюда хожу! – в сердцах бросил Фико. – Очень надеюсь, что наступит день, когда и ты мне будешь не нужна, и я тебя забуду.

И уже в дверях Фико настиг саркастический смешок Летисии и ее слова:

– К несчастью для тебя... ты меня не сможешь забыть, даже... если я умру.

Не знал Фико, что почти в это же время его вспоминали добрые друзья Лало и Моника. Они сидели в светлой гостиной дома Даниэлы на широком диване, играли со своим малышом и обсуждали возвращение Фико к Хуану Антонио.

– Мне будет очень скучно без Фико, – Лало взял на руки ребенка. – Но так лучше для него, будем видеться в университете, обедать вместе...

– Я тоже так думаю, не беда! Он такой последнее время грустный, ранимый, – Моника поцеловала пяточку сына. – Зря он ходит к Летисии, ничего путного из этого не выйдет, ему лучше держаться от нее подальше, но он так, похоже, и не может ее забыть.

– Кто знает, чем она его приворожила с детства, помнишь, Моника? – глаза их встретились, и Эдуардо, будто и ее спрашивал, помнит ли она то время, когда началась и их любовь. – Как бы ни старался Фико, он не сможет забыть ее. Она его словно околдовала... Как ты меня, Моника...

Глава 63

Дни летели за днями, события делили жизнь на праздники и будни, горести сменялись радостями, надежды – свершениями.

Джина была счастлива как никогда, вновь обретя дом и семью. И тем не менее, она оставалась все той же неиссякаемой на выдумки, неуемной Джиной, поражавшей своими поступками даже самых близких. Даниэла слушала подругу с изумлением: с первого дня возвращения домой Джина стелила Филипе на диване в гостиной, к его не наигранному возмущению.

– Вчера колотил полночи в дверь спальни, – Джина игриво передернула плечом.

– А ты?

– Не пустила. Буду вести себя по-умному и впущу его к себе только после бракосочетания.

– Бедный Филипе! – Даниэла представила себе ночную сцену и не могла удержаться от смеха. – Смотри, не перегни палку!

Джина ушла к себе, а Даниэла задумалась о своем. Хуан Антонио держал данное ей слово, не приходил, не искал поводов для встреч. Только по утрам Даниэла ежедневно находила на столе гостиной изящные букеты с неизменными записками: "Даниэле с любовью"...

Течение жизни свело их на крестинах внука, где она была необыкновенно хороша в белом костюме и широкополой шляпе. Хуан Антонио, стоявший напротив, не сводил с нее глаз. Даниэле это было приятно...

Заполненные неустанной работой, подготовкой новой коллекции, пролетели несколько месяцев. И, наконец, долгожданное, выстраданное, событие свершилось: великолепный праздник – показ новой коллекции Даниэлы Лоренте состоялся.

На следующий после презентации день они с Джиной листали газеты, наперебой провозглашающие Лоренте лучшим модельером Мексики. Дверь кабинета Даниэлы открылась, на пороге появился Алехандро. Увидев ее настороженный взгляд, он сразу заметил, что пришел один, без сына, и ей нечего бояться новых уговоров.

Джина повернулась к нему:

– Вы довольны вчерашним?

Алехандро прошелся по кабинету, стал за стулом Джины, и, глядя прямо в глаза Даниэлы, сказал:

– Не доволен. Вчера вечером вернулась моя жена, умоляет простить ее, и я не знаю, что мне делать... Карлитос простил ее сразу, как только она вошла в дом.

Они не смогли договорить, – начались звонки, пошли люди, и разговор пришлось отодвинуть на вечер. То, что он будет иметь продолжение, Даниэла не сомневалась, хотя и не очень стремилась к нему.

Вечером Алехандро, проводив Даниэлу, не колеблясь принял ее предложение попить вместе кофе. Они расположились в гостиной.

– Ты знаешь, Даниэла, я целый день думал обо всем случившемся, и хочу сказать, что люблю тебя и хотел бы быть с тобой.

Даниэла покачала головой и мягко, стараясь не обидеть, сказала:

– Не надо заблуждаться, мы встретились с тобой, когда каждому из нас было очень тяжело. Но мы никогда не смогли бы быть вместе. У каждого из нас свой путь. Тебе надо дать жене шанс, – Даниэла вспомнила слова Моники, – у человека должна быть возможность не только совершать ошибки, но и исправлять их. Если ты простишь ее, то сделаешь счастливой и ее, и, самое главное, Карлитоса. Он-то свой выбор уже сделал.