Моя вторая мама (др. вар.)

Сония нервничала. Завтра воскресенье. Придут Хуан Антонио с Даниэлой.

Как отнесутся они к Рамону? Сония была полна решимости не давать его в обиду, в конце концов ей безразлично, что будут о ней говорить.

Как нарочно, в субботу заявилась Бренда и окончательно испортила Сонии настроение своим высокомерием, всячески подчеркивающим несветскость Района.

После ее ухода Сония завела с Рамоном разговор о завтрашнем обеде.

– Ты должен держать себя раскованно, ведь ты мой будущий муж!

– Не могу, – в сердцах ответил Рамон. – Представляю, как будет смотреть на меня твой брат! Пойми, Сония, я еще не привык к своему новому положению.

– Все будет хорошо, – обняв Рамона, произнесла Сония. – Ты окончишь университет, станешь агрономом, будешь зарабатывать на жизнь. И тогда никто не посмеет тебя ни в чем упрекнуть. Выше голову, Рамон! И перестань стесняться!

Сония теперь часто вспоминала свою жизнь еще до замужества, и в этих воспоминаниях Мануэль занимал не последнее место. Если бы не причуды матери, они с Мануэлем поженились бы и были счастливы.

Интересно, что сказал бы немного чопорный, старомодный Мануэль, узнай он об ее увлечении Рамоном? Скорее всего осудил бы ее. Сония не знала, что Мануэль, вопреки всем ожиданиям, и даже своим собственным, полюбил женщину, далеко не монашку, многое повидавшую в жизни. Да еще как полюбил! Неделя разлуки показалась ему вечностью и он помчался к Ракель. Дома он ее не застал и на всякий случай решил заглянуть к Ирене. Долорес сказала, что Ракель часто бывает у нее.

Ракель действительно пошла к Ирене, чтобы поделиться с ней своими переживаниями.

Выслушав жалобы подруги на недостаток денег и скверное настроение, Ракель тихо сказала:

– Мы расстались с Мануэлем.

– Подумаешь, какое горе! – пренебрежительно бросила Ирене.

– Мне тяжело, и я решила устроиться на работу, чтобы немного отвлечься.

– Устроиться на работу? Да ты рехнулась! Если мне не удастся вернуть Хуана Антонио, найду себе богатого старикашку. И тебе советую то же самое.

Успокойся. Никуда он не денется, твой Мануэль!

Не успела Ирене договорить, как в дверь постучали.

– Ракель не у вас? – раздался голос Мануэля.

– Да, да, у меня, – расхохотавшись, ответила Ирене. – Ну, что я тебе говорила?

Ракель молчала. За нее ответили глаза. Они светились радостью.

Кажется, впервые в жизни Мануэль не ночевал дома. Ракель не отпустила его.

– Не уходи, дорогой, ты мне так нужен сегодня!

И Мануэль остался. Когда он вернулся утром домой, Долорес встретила его словами:

– Ах, сынок, как у меня болит голова! Все эта хмельная водичка!

– Доброе утро, мама! Ты не хочешь спросить, где я провел ночь?

– Да я сама недавно пришла... Кое с кем познакомилась. Люблю красивых мужчин. С усами! И с крепкими мускулами! А ночь ты провел с какой-нибудь женщиной... Верно? С кем же еще?

– Не стану скрывать, я был у Ракель. Мы собираемся в ресторан и хотим пригласить тебя.

– Если меня не пригласит кто-нибудь другой, – Долорес кокетливо улыбнулась.

Говорят, старухи назойливы и ворчливы. Но Долорес трудно было назвать старухой. Веселая, легкая на подъем, остроумная, – она могла дать вперед сто очков многим молодым женщинам.

Чего нельзя было сказать об Аманде. Вечно недовольная, ворчливая, заевшая попреками дочь и внуков, – она была просто невыносима, хотя по-своему любила Каролину и ее детей.

С появлением у них в доме Херардо, Аманда взяла на себя роль свахи и не раз вгоняла Каролину в краску своими намеками.

Херардо, спокойный и добрый по натуре, относился к Аманде с присущим ему терпением и деликатностью, стараясь не замечать, как она надоедлива, а порой и бестактна.

Любовь придает женщине особое обаяние. Каролину теперь было не узнать.

Она стала следить за своей внешностью, и когда вместе с детьми и Херардо отправилась на стадион, была просто неотразима в своем шелковом платье кремового цвета, отделанном кружевами, изящных туфельках на высоком каблуке, с алым цветком в ниспадающих на плечи роскошных волнистых волосах.

Трудно описать восторг Эдуардо и Федерико, когда, сидя на самой лучшей трибуне, они смотрели на великолепную игру мастеров футбола, о которых знали лишь понаслышке, или же видели по телевизору.

Херардо чувствовал себя вполне счастливым. Он уже не сомневался, что сделал правильный выбор: Каролина была той женщиной, которую он так долго искал. Он искренне желал и Филипе обрести счастье, но тот был подавлен как никогда. Даже интерес к лошадям пропал: а вдруг Джина в самом деле выйдет замуж и улетит в Германию? Он сознавал, что теряет ее. Ощущение этого усиливали и его любовь, и его отчаяние.

– Попытайся уговорить ее, – советовал Херардо. – Ведь она любит тебя!

– Любит? – с горечью воскликнул Филипе. – Да ей на меня наплевать! Она даже смотреть на меня не хочет. – Филипе обхватил голову руками, долго молчал.

– Ладно, хватит об этом! – сказал он, наконец. – Расскажи лучше о Каролине.

Глава 14

В воскресенье Сония принимала гостей.

Ее красивый, уютный дом, со вкусом обставленные комнаты, каждая в своем стиле, прекрасная коллекция картин – все это произвело на Даниэлу впечатление.