Моя вторая мама. Том 1

– Так вы и есть Ракель? А я удивляюсь, почему вы к нам до сих пор не заходили.

Ракель почувствовала себя лишней и засобиралась домой.

– Мне было очень приятно познакомиться, – сказал Леопольдо, заглядывая ей в глаза, и обернулся к Иренэ. – Если ты когда-нибудь забеременеешь, я бы хотел, чтобы ты выглядела такой же хорошенькой, как твоя подруга.

Но когда за Ракель захлопнулась дверь, улыбка исчезла с лица Леопольдо.

– Что ты наговорила Матиасу? Повтори это мне! Значит, я – выживший из ума старик?

– Я сказала это не о тебе, а о Матиасе и твоих приятелях, – оправдывалась Иренэ.

– От тебя одни неприятности. Я уже устал от тебя!

– Я не собираюсь разводиться, если ты на это намекаешь.

– Так сильно меня любишь?

– Разве я мало дала тебе доказательств моей любви? Почему ты во мне сомневаешься?

– Нет, я не сомневаюсь. Ты ошибаешься. Я – стреляный воробей. Пока у меня есть деньги, всегда найдется женщина, которая будет делать все, о чем бы я ее ни попросил.

– Так мало я для тебя значу?

– Нет в мире такой женщины, которая для меня что-нибудь значила. И ты не исключение. Я и женился на тебе только потому, что хотел досадить Хуану Антонио, но я ошибся. Ты ему абсолютно безразлична! Да, в моем возрасте начинают делать ошибки.

Иренэ опустила глаза, чтобы Леопольдо не увидел в них ненависти и бессилия, которые переполняли ее.

Глава 41

Даниэла и Джина ждали Монику у ворот школы. Наконец она появилась вместе со своими подругами Летисией и Маргаритой. Джина обняла Монику за плечи:

– Ты не рада своей тете Джине и маме Даниэле?

– Она мне не мама, а мачеха, – сердито сказала Моника, отстранясь от Джины.

Джина быстро обменялась понимающим взглядом с Даниэлой.

Неожиданно в их разговор вмешалась Летисия:

– Это правда. И можете меня ругать, если хотите. Я-то знаю, что вы только притворяетесь хорошей. Вы – лицемерка!

– Кто здесь лицемерка, так это ты, – вспыхнула Даниэла. – Говоришь, что подруга Монике, а сама подливаешь масла в огонь, – и, видя, что Летисия хочет ей что-то возразить, отрезала: – Я не собираюсь с тобой спорить. Пойдем домой, Моника.

Всю дорогу домой они молчали, но, оказавшись в гостиной, Джина не выдержала:

– Ты не должна себя так вести, Моника. Ты такая умненькая девочка, а позволяешь собой крутить этой Летисии. Кстати, она препротивная девчонка!

– Она говорит правду, – Моника смотрела на Даниэлу и обращалась только к ней. – Мне все равно, что ты меня не любишь и хочешь, чтобы все досталось твоему ребенку.

– Я не стану тебе отвечать до тех пор, пока ты не перестанешь говорить глупости, – ответила Даниэла.

– А мне все равно, – упрямо повторила Моника, выходя из гостиной. – Мне все равно, – твердила девочка, уже поднявшись к себе. Она обняла куклу, прижалась к ней щекой. – Глорита, нам с тобой не нужны никакие братишки и сестренки.

– Да, Моника – не подарок, – покачала головой Джина, когда Моника вышла.

– Моника несправедлива ко мне. Для меня не существует разницы между ней и моим будущим ребенком.

– А если бы даже и так, ну и что? Это же твой ребенок, твоя кровиночка!

– Мне тяжело думать, что кто-то не любит моего ребенка еще до его рождения.

– Я на твоем месте знаешь что бы сделала? Отшлепала бы Монику как следует. Меня удивляет, что Хуан Антонио до сих пор еще этого не сделал. Из Моники бы живо вся дурь вылетела. А вы с ней слишком цацкаетесь.

– Нет, это не метод. Я вот что придумала… В субботу у нас будут гости. Кстати, и ты, и Фелипе тоже приглашены. Я приглашу еще и подруг Моники. Да, и Летисию тоже, – сказала Даниэла, заметив удивленный взгляд Джины. – Я хочу ей доказать, что она неправа. Заставить ее переменить мнение обо мне.

– Что ж, попробуй, – Джина с сомнением покачала головой.

– Лупита, кофе, пожалуйста, – попросил Хуан Антонио.

– Лупита, два кофе. И без сахара, – поправил его Мануэль, входя в кабинет.

– Ну и что хотел от тебя этот настырный старикан? – спросил Хуан Антонио, отхлебывая кофе.

– Не называй его так. Хустино – прекрасный человек!

– Я хотел бы познакомиться с ним. Ты только один раз с ним поговорил, а уже успел, кажется, его полюбить.

Зазвонил телефон.

– Это тебя, – сказал Хуан Антонио, протягивая Мануэлю трубку. – Звонит твоя мама. Говорит, что срочно.

– Что случилось, мама? – Мануэль переменился в лице. – Где ты? Я сейчас приеду.

– Что случилось, Мануэль? – спросил Хуан Антонио.

– Хустино умер. Бедная мама не знает, что делать.

– А где она?

– В больнице «Скорой помощи».

– Я поеду с тобой.

В приемном покое больницы родные и друзья пытались утешить плачущую Долорес.

– Не плачь, мама. Подумай лучше о том, что он был счастлив с тобой в свои последние дни, – Мануэль погладил плечо матери.

Долорес подняла на него глаза, полные слез:

– Бедный Хустино! Он был так доволен разговором с тобой.

– Да, он ведь только сегодня приходил к нам в контору, – сказал Хуан Антонио. – Такая неожиданная смерть!