Моя вторая мама. Том 1

– Нет, это ты пожалеешь!

– Ты останешься одна! По ночам ты будешь тосковать! Ты пожалеешь о том, что меня нет рядом!

– Я думаю, нам не о чем больше разговаривать. Мой адвокат тебя разыщет.

– Твой адвокат! Твой адвокат… Ты с таким удовольствием говоришь об этом кретине Фелипе!

– Здесь только один кретин. Это ты.

– Или, может, ты имеешь в виду Херардо?

– Я имею в виду, что здесь только один кретин – ты сам.

– Так слушай! – Альберто схватил чемодан и сорвал со спинки стула пиджак. – У меня нет оснований скрываться от кого бы то ни было. Тем более от тебя! Прощай, Даниэла.

Глава 4

Раз… раз… еще раз… Хуан Антонио давно заметил, что физические упражнения не только помогали ему поддерживать неплохую форму и работать по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, но и снимали нервное напряжение в самые тяжелые минуты жизни. Больше всего он любил плавать и делал это почти ежедневно. Вот и сегодня утром, перед тем, как ехать в больницу к Лусии, он пробежался по саду, немного поработал со штангой и сразу после этого прыгнул в лазурную воду небольшого домашнего бассейна. Он плыл по периметру бассейна длинными, чуть затянутыми гребками, отвлекшись от горьких мыслей, сосредоточившись на движении рук и ног и слыша только шум собственного дыхания, когда с бортика раздался голос Игнасио:

– Сеньор! Простите, сеньор! Вам звонят! По срочному делу!

Игнасио, запыхавшись, склонился над водою, держа в руках трубку радиотелефона. Вид у него был виноватый.

– Я же просил не беспокоить меня, когда я плаваю… – проворчал Хуан Антонио.

– Простите, сеньор, но это из больницы.

Хуан Антонио подтянулся на поручнях ведущей из бассейна лесенки и взял трубку у Игнасио.

– Алло? Слушаю…

– Хуан Антонио? Это Рубен Карранса.

– Слушаю вас, доктор. Что-нибудь случилось?

– Не мог бы ты сейчас приехать в больницу?

– Выезжаю через десять минут… А что?

– Не знаю, как и сказать тебе, – голос врача, старого знакомого их семьи, дрогнул. – Лусия… только что умерла.

Ну вот и все… У него больше не было жены. Хуан Антонио медленно вытерся, оделся и поднялся в их с Лусией комнату. Он сел на кровать и с минуту просидел неподвижно, пытаясь осознать случившееся. Лусия больше никогда не вернется в эту комнату. Никогда больше не откроет вот эту баночку с кремом на столике у кровати. Никогда не возьмет в руки ничего из того, что здесь есть. Не положит ему руки на плечи, не обнимет. Засыпая, он не будет слышать ее дыхания… А вот эта фотография, что он держит в руках, уже не просто запечатленный в кадре счастливый эпизод их жизни, а фотография мертвой Лусии, память о Лусии, которой больше никогда не будет…

В дверь комнаты негромко постучали.

– Войдите, – глухо сказал Хуан Антонио.

Вошла Мария и остановилась на пороге, глядя на него.

– Игнасио сказал, что вы хотели меня видеть, сеньор?

– Да, Мария. Мне только что звонил доктор Карранса.

– Сеньора Лусия?!

– Она умерла, Мария…

– Боже… – Мария всплеснула руками и горько заплакала. – Господи, упокой ее душу! Не знаю, что и сказать вам сеньор. Мне так жаль. Так жаль! Вы же знаете, как мы ее любили.

– Знаю, Мария.

– Бедная Моника… Что с ней будет…?

– Нужно сказать ей, Мария. Где она?

– В саду с Игнасио. Ах, сеньор, она не вынесет…

– Я должен срочно ехать в больницу, договориться насчет похорон. Идем к Монике…

Он нашел дочь в саду. Играя, она сидела на траве. Хуан Антонио присел рядом с нею. Заметив отца, девочка обрадовалась и потянулась к нему, не подозревая, какую страшную весть он принес ей.

– Моника… – Хуан Антонио отвел глаза. – Дело в том, Моника, что… мама больше не в больнице.

– А где же она?

– Она… на небе, дочка.

– Она умерла?! – глаза девочки потемнели от ужаса. – Мамочка умерла!!! Моя мамочка умерла!!! Нет!..

Рыдая, Моника вскочила на ноги. Хуан Антонио обнял ее. Он стоял на коленях, и лицо его было напротив лица дочери.

– Мы с тобой должны быть стойкими, девочка…

– Зачем она умерла?! Зачем, папа?!

– Такова жизнь, дочка. И нам с тобой надо как-то жить дальше.

– Папа! Папочка… – Моника обняла его за шею и, горько всхлипывая, прильнула к нему.

– Мы теперь всегда будем вместе, – говорил Хуан Антонио, гладя дочь по голове. – Теперь мы, как никогда, нужны друг другу.

– Папа! Зачем она умерла, папа?!

– Все, что касается похорон, уже улажено. Церемония состоится завтра в одиннадцать. Тебя устраивает?

Хуан Антонио с благодарностью взглянул на своего старого друга и компаньона Мануэля Астуриаса.

– Спасибо, Мануэль. Что бы я без тебя делал?

Они сидели в приемном покое больницы. Хуан Антонио чувствовал себя совершенно потерянным. После разговора с врачом он опять здорово расклеился и был просто не в состоянии обсуждать с кем бы то ни было детали похоронной цеоемонии. Мануэль, которого он встретил в больнице, по-настоящему выручил его.

– На то мы и друзья, Хуан Антонио, – сказал Мануэль. – Тебе нужно было сразу мне позвонить.

– Да, конечно… Знаешь, Мануэль, меня совесть заела… Я ведь не был Лусии хорошим мужем.

– Хорошо хоть, она не знала об Иренэ.

– Иногда мне кажется, она все знала. Только делала вид, что не знает.