Моя желанная западня

Квартира Вари на той же площадке, но напротив и по планировке словно зеркальное отражение, только без одной комнаты. Однако как же она отличается от Софьиной: давно выцветшие обои, стонущий под тяжестью шагов обшарпанный пол, с тоской взирающая на хозяев безликая старая мебель, которой давно пора на свалку. Три комнаты, и ни в одной даже глазу нечем зацепиться. Кровать Вари больше похожа на груду хлама, а сама она, бледная и неухоженная, словно часть этой невзрачной обстановки.

Софья почувствовала, как сжалось до боли сердце: это она открыла Варе глаза на действительность, которую та упорно не хотела замечать, чтобы совсем не свалиться от безысходности. Но если дать жалости выйти наружу да еще слезу пустить, тогда они все тут утонут, и Софья вместе с ними.

Придется выбирать: жалеть или не жалеть. Если не жалеть, то действовать. И немедленно, пока эта проклятущая безысходность заразной болезнью не перекинулась на Софью.

– Пусть мама полежит, а мы с тобой на кухню, – бодро заявила Софья Вадику. Хотя какой из него Вадик – чай, не маленький мальчик.

Кухня представляла собой еще более плачевное зрелище: немытая посуда в раковине и на столе, плита…

Да что там говорить: разруха и нищета таращились на Софью из всех щелей и углов.

– Вадим, я сейчас моющие средства принесу. А ты пока полы подмети и мусор вынеси. Затем берешь швабру и как следует… – Софью поразила недовольная ухмылка Вадима. – Я согласна помочь, если только и ты будешь шевелиться. Если же помогать отказываешься, я сейчас мать к себе заберу, а вы тут как хотите. Так что – берешься за полы?

Через три часа квартира благоухала чистотой, на лоджии под палящим солнцем нежилось выстиранное и душисто пахнущее свежестью белье, а на сверкающей плите готовился борщ, аромат которого проникал во все закоулки повеселевших комнат с отдраенными до белизны полами. Вадим, непривычно усталый от физической работы, сидел рядом и постигал азы кулинарии.

– Вот видишь, как это просто, когда знаешь, что за чем класть в кастрюлю. Усвой два самых главных секрета. Первый: натертую на крупной терке свеклу с добавлением лимончика и томатной пасты тушить лучше отдельно от моркови и лука, иначе весь роскошный цвет из борща уйдет, и он получится блеклым. Далее: если уж совсем хочешь отличиться, то перед тем как бросать нарезанные укроп и петрушку, добавь в свое произведение кулинарного искусства немного измельченного чесночка с сальцем. И вкус и запах просто сногсшибательные. Затем выключаешь кастрюлю, пятнадцать минут настаиваешь, и ты – царь и бог потрясающего шедевра. Всего какой-то час у плиты, и ты – победитель, спасший семью от голодной смерти. И цены тебе не сложить.

– Здорово! Я думаю, у меня получится.

– Разумеется. Ты даже не представляешь, на что способен. А чтобы выяснить, надо заняться хоть чем-нибудь. Знаешь, как говорят: аппетит приходит во время еды. Это касается и работы.

– Ой! – воскликнул Вадим и уставился с открытым ртом на дверь. – Бабуля встала. Она же у нас лет пять как лежачая.

Софья обернулась. На пороге, держась за косяк, стояло нечто в рубище, но с горящими от голода, беспокойно шныряющими по кухне глазами.

– Вот и наша бабушка дорогу к нам по запаху отыскала. Проходите, садитесь, – пригласила Софья. – А я пока на стол накрою.

Старушка, опираясь на руку подскочившего Вадима, доковыляла до стола, плюхнулась на скрипучий стул и устало откинулась на спинку. Софья разлила по тарелкам борщ, добавила сметаны, и голодающие бойко застучали ложками.

Наполнив тарелку для Вари, Софья незаметно прихватила из шкафчика две рюмки и направилась к страдалице.

Подруга лежала, закрыв глаза и не подавая признаков жизни.

– Я мириться пришла, – сказала Софья. – Давай выпьем?

– Иди к черту! – Варя демонстративно отвернулась к стене.

– Варюш, я давно уже там с этой проклятущей работой. Связалась незнамо с чем, так теперь пятый угол ищу. Одной мне не справиться. Вот помощь пришла просить.

– Ты ненормальная? – буркнула Варя, не оглядываясь. – Чем я-то тебе помогу?

– Именно ты и можешь. Ни на кого другого надежды нет. Кругом одни перевертыши. А ты не подведешь, я знаю. К тому же ты психолог. Может, составишь мне портрет преступника?

– Совсем больная? – Варя от возмущения даже села и ноги на пол опустила. – Соображай, что говоришь-то! – Она похлопала себя по лбу. – Погляди на меня: ну какой из меня психолог?

– Ты же сама рассказывала, что у тебя получалось людям помогать.

– Другим помогала, а себе помочь не смогла. Потому и профессию забросила к едрене фене. К тому же если твой преступник не серийный убийца, да еще без каких-либо психических отклонений, то и достоверный портрет вряд ли получится… Слушай, что ты мне зубы-то заговариваешь? Ты зачем пришла – нервы трепать? Так у меня их уже не осталось. Ни на что.

– Мне без тебя никак. Да и тебе без меня несладко. Давай так: я помогаю тебе, ты помогаешь мне.

– Опять за свое? Не могу!