Моя желанная западня

– Даже так? Надеюсь, синяки не остались? Ладно, хватит препираться, – отмахнулась она от продолжения бесполезной дискуссии и принялась выкладывать из пакета фрукты и бутылки с водой. – Я пришла не только проведать тебя, но и задать один-единственный, но крайне важный вопрос: действительно ли Елена – та самая женщина, которая следила за нами? Или тебе только показалось, что нас кто-то преследовал? Ну же, признайся! Может, и не было никакой женщины? Ты представляешь, сколько времени мы потеряем зря на твои фантазии!

– Значит, то, что меня чуть не убили, для тебя только фантазии? – Лицо Николай от возмущения пошло красными пятнами. – Вот спасибо тебе большое, Софья Павловна! Не думал, что ты такая циничная и безжалостная. Начальница, называется. Я за нее, можно сказать, и в огонь, и в воду, а ей, видите ли, кажется, что я в бирюльки играю. Так я тебе вот что скажу: не хочешь этим делом заниматься, сам продолжу расследование, но до логического конца его доведу. Мне вон мужики с удовольствием помогут. И тогда посмотрим, кто из нас сыщик, а кто только языком горазд молоть.

– Зря обижаешься. Я просто хочу под другим углом взглянуть на дело. Следователь угрожает, что, если не успокоимся, переквалифицирует тебя из потерпевшего в подозреваемого, а меня – из свидетеля в сообщника подозреваемого. А может, и еще хуже: тебя оставит в потерпевших, а меня обвинит в нападении на тебя. Или другое что придумает, это уж насколько его воображение разыграется.

– Он что – совсем дурак?! Так это его проблемы. А ты не бери в голову. Мне он тут тоже плел всякую ахинею. Но мужики научили, что говорить, и я от следователя потребовал наделить меня статусом потерпевшего и даже заявление уже подал. Подробно описал: что произошло, кем совершено, когда, где и почему. Один экземпляр на всякий случай у себя оставил. Вот так-то. И пусть только не отреагирует на мое заявление, я в столичную прокуратуру подамся. Думает, если провинция, то в лохи можно записать? Нет уж, дудки! Я с этой тетки за членовредительство три шкуры спущу. Ишь чего удумала – по черепушке человека бить. Ручонки-то ей укорочу.

– Верстов считает, что мы напугали ее слежкой и она вынуждена была защищаться.

– Ничего себе защита: чуть не убила человека! Знать, не впервой, если сама нападает? И потом, чего же она не объявилась и в полицию на нас не пожаловалась, если уж посчитала, что мы ей угрожаем? Ты об этом не подумала? Вот то-то и оно! Скрылась и отсиживается теперь где-нибудь, носа никуда не кажет. А все почему? Да потому что виноватой себя чувствует. Мужики знаешь как мне сказали: если сомнения есть – значит, сомнений нет! А в том, что Соловьева к чему-то причастна, я ни капли не сомневаюсь. Поэтому и уверен, что мы держим верный курс. Зря переживаешь: она же первая начала.

– Ты рассуждаешь, как ребенок.

– А что? Если бы Соловьева нам на хвост не села, мы бы спокойно и без нее обошлись. Но раз прицепилась, значит, ей что-то от нас понадобилось. Вот только что? Это и следует установить. Найти ее и спросить без обиняков: тебе чего, гражданочка, надобно? Мы тебя трогали? Если нет, то потрудись объяснить: какого лешего ты к нам привязалась? Что дальше-то будем делать?

– Ты – поправляться, я – займусь телефонами. Сегодня Настена обещала что-нибудь новенькое поискать. И еще: думаю снять ту квартиру, в которой Елена проживала.

– Это ты правильно решила: подежурить возле квартиры Марины стоит. Жаль, что я пока лежачий. А то можно было бы и поинтересоваться, как она жила-поживала.

– Ты опять за свое? Да и полиция там уже побывала. Наверняка самое интересное они увидели и забрали с собой.

– А вот я не уверен. Откуда им было знать, что именно нужно забирать?

– Не забывай: они профи. Поэтому с первого взгляда распознают, что пригодится, а что нет… Постой, а как бы ты попал в опечатанную квартиру?

– Наконец из тюхи ты превращаешься в настоящего сыщика. Но без меня тебе не справиться. Подожди хотя бы дня три-четыре, и мы вместе сообразим, как это сделать.

– Забудь. Я пошутила. Мне пора. – Софья раскрыла сумку, вынула из кармашка пудреницу и мельком глянула в зеркало. – Господи, на кого же я стала похожа!

– А я, в отличие от тебя, говорю серьезно. Да и тебе сейчас не до шуток, раз ты меня, телохранителя, лишилась. Осталась одна, без прикрытия. И убийца теперь займется тобой. Ты об этом не подумала? Почему займется? Потому что мы вышли на правильный след, который и приведет нас к этому самому убийце, вот! В общем, можешь ругать меня на чем свет стоит… – Николай набрал в легкие побольше воздуха и решительно выдохнул: – …Но эту штуку я все же приобрел.

Оглянувшись воровато на закрытую дверь, он достал из-под подушки бумажный сверток и принялся разворачивать.

У Софьи от чудовищного предчувствия дыхание перехватило и кольнуло в сердце. Глаза в панике зажмурились, а когда открылись, расширенные ужасом зрачки вперились в черный пистолет с темно-бордовой рукояткой и гравировкой ПМ, которая не позволяла сомневаться: перед ней самый настоящий боевой «Макаров».