Моя желанная западня

– Разбился… После того как я очень умело подрезала тормозной шланг в его машине-развалюхе. Это меня пацаны еще в нашем городке научили, если я захочу кому-нибудь отомстить. Спасибо им, пригодилось. И главное – мусора этого даже не заметили.

– Ксюшенька, ты говоришь страшные вещи! Нет, я тебе не верю.

– Если с Маринкой также досконально учесть все мелочи…

– Нет-нет, не надо трогать Марину! Она больше не станет претендовать на долю в нашей квартире.

– С чего бы это? Совесть, что ли, проснулась?

– Я не успела тебе рассказать. Она со мной сегодня посекретничала. Денис не захотел с ней мириться и дал деньги на аборт. Вчера Марина вся в слезах приехала в клинику. Там к ней подошел мужчина, спросил, не нужна ли ей помощь. Вот она ему и рассказала о своем горе. Потом оказалось, что он специально приехал в столицу, чтобы встретиться с Денисом, отцом ребенка его дочери.

– Что за чушь! Да кто он-то?

– Северов Михаил Иванович, отец той самой Ольги, которую ты сфотографировала с Валерой, когда он приезжал в Москву. А я потом показала снимки Денису и сказала, что это ее любовник. – Алена вздохнула. – Тебе Валера тогда так понравился, что ты с ним познакомилась. Я была просто счастлива, когда вы поженились. Как зять он меня даже очень устраивал.

– Потому и устраивал, что ты такая же нищебродка, как и он. И хватит об этом!

– Как скажешь. Так вот, Северов берется уладить финансовые проблемы Марины и Ольги с Качковым. Если не получится миром, будет требовать признания отцовства через суд. Но для этого Марине нужно поехать с ним в Энск и помочь ему развести дочь с мужем или хотя бы поссорить. Когда Марина спросила, как ей поступить, я посоветовала согласиться.

– Мам, ты совсем спятила? У тебя из-под носа пытаются утянуть состояние Качкова какие-то две мамашки, а ты ушами хлопаешь?

– Я тебя не понимаю, Ксюшенька.

– Да что тут понимать-то? Качкова Зоя Сергеевна – воровка! Она украла у нас нашу обеспеченную жизнь. Она как черная кошка перебежала дорогу нашему роду. Вот откуда твое невезение. Начало ему положила твоя мать и моя бабка, „добрая душа“, которая все простила своей разлучнице. А вот я ей не прощаю и требую компенсации! Тебе не удастся передать мне по наследству наше родовое невезение, так и знай. Если у меня нет счастливого будущего, я его намерена украсть. Вернее, „изъять из чужого незаконного владения“, как написано в моих юридических учебниках. И ничто меня теперь не сможет остановить. Переступлю через любого, кто только замыслит мне помешать.

– Но при чем же здесь Марина?

– А при том, что она собирается воспользоваться состоянием Качкова, которое принадлежит только мне и никому больше. Да еще этот Северов со своими претензиями на отцовство и наследство… Хорошо бы познакомиться с ним поближе, ты не находишь? Никаких сопливых наследничков я не потерплю, уничтожу их в зародыше. Деньги Качковых – мои деньги!

– Ты слишком далеко заглядываешь. К тому же у Дениса появилась новая игрушка.

– Значит, в первую очередь надо заняться им самим, пока он еще кого-нибудь не настрогал. А когда старуха останется одна-одинешенька, то спрячет подальше свою приобретенную на деньги Качкова-старшего гордость и вспомнит о нас, скромных и любящих ее родственниках… Постой, ты ничего не слышишь?..»

На этом запись прервалась. Не успела Софья опомниться от потока чудовищной информации, как появилась другая.

«… – Это я, Казуч Марина Витальевна. – На экране живая Марина, хоть и с улыбкой на губах, но с такой тоской во взгляде, что становится не по себе. – Запись сделана двадцать шестого марта. Я приходила к Алене посоветоваться насчет Северова, который вчера предложил мне помощь. Случайно оставила в коридоре на тумбе телефон и вернулась. Услышала, как Алена и Ксюха говорят обо мне, вот и решила записать их разговор: вдруг пригодится… У меня официальное заявление. Если я погибну, виновными считайте мою мачеху, Елену Васильевну Соловкову, и ее дочь, Цареву Ксению Витальевну. Хочу предупредить, что никаким самоубийством свою жизнь я заканчивать не собираюсь. Если же будет так выглядеть, то знайте: это самое настоящее умышленное убийство…»

Запись прервалась на минуту и возобновилась снова.

«… – Это опять я, Казуч Марина. Сейчас я в своей квартире, собираю вещи и вечерним рейсом лечу в Энск. У меня не получилось помириться с Денисом. Теперь вся надежда на Северова. Поскорее бы убраться подальше от Алены и Ксюхи, в Энске им меня точно не достать. Да, мне ужасно не нравится моя роль разлучницы. Но другого выхода нет… Запись сделана первого мая. С телефона я скопирую ее на флешку и спрячу в надежном месте. Если Алене и Ксюхе удастся их план, то полиция непременно обнаружит флешку в моей квартире. Всем пока!» – Марина помахала худенькой ладошкой и исчезла с экрана.

Запоздалые откровения состоявшейся жертвы оптимизма Софье не прибавили. Нет, все же она слишком эмоциональна для работы детективом. Или нет? И с каждым выявленным фактом ее психика становится более непробиваемой и крепкой? Хотелось бы верить.