Моя жизнь

Добровольцы были очень нужны для работы в рамках предстоявшей кампании перед предварительными выборами, в ходе которой, как я предполагал, нам придется вести борьбу против аппарата демократической партии и его влиятельного босса Артура Барбиери. За четыре года до этого, в 1968 году, силы Маккарти добились хороших результатов на предварительных выборах в Нью-Хейвене отчасти благодаря тому, что преданные сторонники демократов считали победу вице-президента Хамфри делом решенным. Я не питал иллюзий по поводу того, что Барбиери повторит свою ошибку, поэтому решил попытаться убедить его поддержать Макговерна. Назвать эту затею рискованной было бы большим преуменьшением. Когда я вошел в офис и представился, Барбиери принял меня радушно, но деловито. Он сидел на стуле, скрестив руки на груди так, что были видны два огромных кольца: одно — круглое, с множеством драгоценных камней, другое — с его инициалами, А.Б., выложенными бриллиантами.

Барбиери, улыбаясь, сказал мне, что на выборах 1972 года ситуация 1968 года не повторится: он уже подготовил сотрудников и несколько машин, чтобы доставлять своих людей на выборы. Барбиери сказал, что для достижения успеха уже вложил пятьдесят тысяч долларов — по тем временам колоссальную сумму для такого города, как Нью-Хейвен. Я ответил, что денег у меня немного, зато есть восемьсот добровольцев, которые будут стучаться в двери каждого дома в районах, являющихся его оплотом, и говорить всем итальянским матерям: «Артур Барбиери — за то, чтобы ваших сыновей и дальше посылали сражаться и умирать во Вьетнаме». «Вам не нужны такие неприятности, — сказал я. — Неужели для вас так важно, кто будет выдвинут кандидатом на пост президента? Поддержите Макговерна. Он был героем Второй мировой войны. Он может добиться мира, а вы сохраните контроль над Нью-Хейвеном». Выслушав меня, Барбиери заявил: «Знаешь, парень, ты не так уж глуп. Я подумаю об этом. Приходи через десять дней». Когда я вернулся, Барбиери сказал: «Я подумал об этом. Полагаю, сенатор Макговерн — хороший человек, и нам надо уйти из Вьетнама. Я собираюсь сказать моим парням, что мы будем делать, и хочу, чтобы ты тоже там был и принял участие в разговоре».

Через несколько дней я взял с собой Хиллари на необычную встречу с лидерами партии Барбиери в местном итальянском клубе «Мелебус», находившемся в подвале старого дома в центре города. В клубе, оформленном в черно-красных тонах, оказалось очень темно, весь интерьер был выдержан в национальном стиле, и это место совершенно не ассоциировалось с Макговерном. Когда Барбиери сказал своим парням, что им придется поддерживать Макговерна, чтобы ребята из Нью-Хейвена больше не умирали во Вьетнаме, раздались негодующие возгласы. «Артур, он почти коммунист», — сказал один мужчина. Другой произнес: «Артур, он говорит, как педераст», — имея в виду носовой выговор сенатора — уроженца Высоких равнин. Однако Барбиери не дрогнул. Он представил меня, рассказал им о моих восьмистах добровольцах и дал мне возможность произнести речь, в которой я сделал упор на военные заслуги Макговерна и его работу в администрации Кеннеди. К концу вечера собравшиеся изменили свое мнение.

Я был в восторге. Во время всей кампании перед предварительными выборами Артур Барбиери и Мэтти Трой из района Куинз в Нью-Йорке были единственными лидерами старой гвардии демократов, поддержавшими Макговерна. Это понравилось не всем нашим активистам. После того как было объявлено о помощи, которую нам оказал Барбиери, мне поздно вечером позвонили два возмущенных сторонника Макговерна из Трамбла, с которыми я работал во время предвыборной кампании Даффи. Они не могли поверить, что я пошел на такой подлый компромисс, изменив духу нашей кампании. «Простите, — прокричал я в ответ. — Я думал, наша цель — победить», — и повесил трубку. Барбиери оказался верным и энергичным сторонником. На съезде демократической партии сенатор Макговерн при первом голосовании получил пять из наших шести голосов от избирательных округов по выборам в Конгресс. Во время ноябрьской кампании Нью-Хейвен оказался единственным в штате Коннектикут городом, избиратели которого проголосовали за Макговерна. Барбиери сдержал слово. Став президентом, я разыскал его. Он был нездоров и уже давно не занимался политикой. Я пригласил Артура в Белый дом, и незадолго до его смерти у нас состоялась встреча в Овальном кабинете, доставившая удовольствие нам обоим. Таких людей, как Барбиери, Джеймс Карвилл называл надежными. Ничего лучшего в политике просто быть не может.

По-видимому, моя работа в штате Коннектикут восстановила мою репутацию в глазах членов предвыборного штаба Макговерна. Мне предложили присоединиться к сотрудникам общенационального штаба и работать на национальном съезде демократической партии в Майами-Бич, где основное внимание следовало уделить работе с делегациями от Южной Каролины и Арканзаса.