Моя жизнь

В то время как я активно занимался вопросами внешней политики, в нашей стране снова оказалась в центре внимания ситуация с «Уайтуотер». В марте Роберт Фиск всерьез взялся за работу, направив повестки с вызовом в суд нескольким сотрудникам Белого дома, включая Мэгги Уильямс и Лайзу Капуто, которые работали на Хиллари и были друзьями Винса Фостера. Мак Макларти создал группу реагирования по делу «Уайтуотер» во главе с Гарольдом Икесом для координации ответов на вопросы Фиска и прессы, чтобы освободить остальных сотрудников и меня и дать нам возможность заниматься государственной деятельностью, ради чего мы, собственно, и прибыли в Вашингтон, а также свести к минимуму разговоры, которые могли вести наши сотрудники об этом деле между собой или со мною и Хиллари. Любые такие обсуждения лишь создавали для наших молодых сотрудников опасность смещения с должности, политических нападок и появления крупных счетов от юристов. Многие люди уже проявили личную заинтересованность в том, чтобы найти нечто крамольное; они считали, что если не было ничего незаконного в нашей давней сделке с земельными участками, то, возможно, им удастся найти кого-нибудь, кто, занимаясь этим вопросом, совершил ошибку.

На мой взгляд, такая система работала слишком хорошо. В конце концов я, как ребенок, научился жить в параллельных измерениях: большую часть времени мне удавалось абстрагироваться от всех обвинений и инсинуаций и продолжать работу. Я понимал, что с этим будет труднее справиться тем, кто никогда не жил в условиях постоянной угрозы произвольных и разрушительных нападок, особенно в атмосфере существования презумпции виновности в связи с любым обвинением. Конечно же, некоторые эксперты по юридическим вопросам, такие как Сэм Дэш, подчеркивали, что, в отличие от администраций Рейгана и Никсона, мы сотрудничаем со следствием, поскольку не оспаривали повестки в суд и предоставляли Министерству юстиции, а затем Фиску все наши документы. Однако «стойка ворот» была передвинута: до тех пор, пока мы с Хиллари не сможем доказать свою невиновность в связи с какими угодно обвинениями, выдвинутыми против нас любым противником, большая часть вопросов и основная масса статей будет пронизана сильным подозрением; по общему мнению, мы должны были сделать что-то не так.

Например, когда в печать попали наши финансовые отчеты, газета New York Times сообщила, что, начав с инвестиций в размере одной тысячи долларов, Хиллари заработала в 1979 году на товарном рынке 100 тысяч долларов с помощью Джима Блэра. Он был одним из моих ближайших товарищей и действительно помог Хиллари и нескольким другим своим друзьям в сделках с товарами, однако она сама рисковала, заплатив брокерам более 18 тысяч долларов в виде комиссионных, и ушла с рынка до его падения, следуя собственной интуиции. Республиканец Лео Меламед, бывший председатель Чикагской товарной биржи, на которой совершаются операции с сельскохозяйственной продукцией, рассмотрел все сделки Хиллари и сказал, что в них не было никаких нарушений, но это не имело значения. На протяжении ряда лет критики будут упоминать о прибыли, полученной Хиллари на товарном рынке, как о достоверном доказательстве коррупции.

Презумпция виновности отразилась и в статье, опубликованной в журнале Newsweek, в которой говорилось, что Хиллари вкладывала собственные деньги не для того, чтобы заключить «добросовестную сделку», причем, как указывалось, этот вывод сделан на основе мнения эксперта — профессора юридического факультета Колумбийского университета Марвина Чирелстейна. Один из самых авторитетных специалистов нашей страны по корпоративному праву и контрактам, он был моим преподавателем в Йельском университете, и наш адвокат попросил его рассмотреть наши налоговые декларации за 1978-79 годы — период инвестиций в «Уайтуотер». Чирелстейн опроверг факты, содержавшиеся в статье, опубликованной в журнале Newsweek, заявив: «Я никогда не говорил ничего подобного», и добавил, что он «возмущен» и «унижен».

Примерно в то же время журнал Time поместил на обложке фотографию, на которой Джордж Стефанопулос заглядывает мне через плечо, в то время как я сижу за столом, якобы обеспокоенный делом «Уайтуотер». На самом деле на этой фотографии была запечатлена состоявшаяся ранее обычная встреча, на которой мы занимались разработкой программы наших действий с участием еще нескольких человек. На оригинальном снимке присутствовало по меньшей мере еще двое сотрудников. Журнал Time их просто вырезал.

В апреле Хиллари провела пресс-конференцию, чтобы ответить на вопросы о своих сделках на товарном рынке и по делу «Уайтуотер». Она очень хорошо отвечала, и я гордился ею. Хиллари даже рассмешила представителей прессы, признав, что из-за своей веры в «зону частной жизни» она, должно быть, менее активно, чем следовало, реагировала на вопросы прессы, касающиеся ее прежних личных сделок, однако «после того, как я в течение длительного времени этому противилась, меня передвинули в другую зону».