Моя жизнь

Восемнадцатого марта президент Боснии Алия Изетбегович и президент Хорватии Франьо Туджман находились в Белом доме для подписания соглашения, заключенного с помощью моего специального представителя Чарльза Редмэна и предусматривавшего создание федерации, включающей районы Боснии, где национальные группы, которые представляли эти лидеры, составляли большинство. Соглашение положило начало процессу продвижения к созданию конфедерации с Хорватией. Бои между мусульманами и хорватами были уже не столь ожесточенными по сравнению с теми, которые и те, и другие вели против боснийских сербов, но, тем не менее, заключение этого соглашения было важным шагом в направлении мира.

В последние дни марта возник серьезный кризис вокруг Северной Кореи. В феврале эта страна согласилась разрешить инспекторам из Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) проверить их декларированные ядерные объекты, однако 15 марта помешала им завершить свою работу. В реактор, который проверяли эти инспекторы, загружались топливные стержни. После того как их единожды использовали по своему прямому назначению, топливо можно было переработать и извлечь плутоний в количествах, достаточных для производства ядерного оружия. Северная Корея также планировала построить два более крупных реактора, способных поставлять гораздо больше облученного топлива. Они были опасным активом в руках самой изолированной в мире бедной страны, которая была не в состоянии даже прокормить свое население и у которой могло появиться искушение продать плутоний не вызывающему доверие покупателю. Через неделю я принял решение направить в Южную Корею ракеты «Пэтриот» и обратиться к ООН с просьбой ввести в отношении Северной Кореи экономические санкции. Как заявил 30 марта группе редакторов и журналистов Билл Перри, я был полон решимости не позволить Северной Корее создать ядерный арсенал несмотря на риск начала войны. Чтобы иметь абсолютную уверенность в том, что северокорейцы понимают серьезность наших намерений, Перри в течение следующих трех дней продолжал выступать с жесткими высказываниями и даже заявил, что мы не исключаем возможности нанесения превентивного военного удара.

Тем временем Уоррен Кристофер позаботился о том, чтобы наша позиция имела соответствующий противовес. Госдепартамент заявил, что мы предпочитаем мирное урегулирование, а наш посол в Южной Корее Джим Лейни охарактеризовал позицию США как «бдительность, твердость и терпение». Я считал, что, если Северная Корея действительно понимает суть нашей позиции, а также экономическую и политическую выгоду, которую она может получить, отказавшись от своей ядерной программы в пользу сотрудничества со своими соседями и с США, мы сможем решить эту проблему. Если же это нам не удастся, то дело «Уайтуотер» вскоре может показаться абсолютно второстепенным.

Двадцать шестого марта я провел в Далласе счастливый уикенд, выступив в роли шафера на свадьбе моего брата с Молли Мартин, красивой женщиной, с которой он встретился после того, как, прожив несколько лет в Нашвилле, переехал в Лос-Анджелес в надежде возобновить свою карьеру певца. Я был действительно очень рад за Роджера. На следующий день после свадьбы мы все отправились посмотреть игру арканзасской команды «Рейзорбэкс», которая нанесла поражение команде Мичиганского университета в четвертьфинале турнира по баскетболу Национальной ассоциации студенческого спорта. На той же неделе Sports Illustrated поместил на обложке мою фотографию в спортивном костюме команды «Рейзорбэкс»; статью в этом журнале сопровождала моя фотография с баскетбольным мячом в руках. На фоне того, каким нападкам я в последнее время подвергался в прессе, это было похоже на манну небесную. Неделю спустя я посетил стадион в Шарлотте, Северная Каролина, где команда Арканзаса, которая нанесла поражение команде Университета Дьюка со счетом 76:72, выиграла национальный чемпионат.