Моя жизнь

Об Анне Лазаревне надо было бы написать целую книгу. Она жила в молодости на Украине, была активным партийным работником, директором консервной фабрики, потом заместителем директора консервного треста. Сначала была замужем за одним человеком, имела от него сына. Он начал «гулять». Она его прогнала и срочно влюбилась в военного, и он в нее тоже. Они поженились. Ее посадили, требовали дать показания на ее начальство. Она не дала. Это было в Одессе, куда ее увезли для допросов, а мужа оставили в Харькове на свободе. Он обязательно хотел ее видеть, ей помочь. Ее сестра стояла перед ним на коленях, просила, чтобы он не ездил: «Все равно не поможешь и себя погубишь». Он поехал, ему дали одно свидание, тут же его забрали и расстреляли. Она получила три года (не помню, в каком году это было, но тогда еще «давали» так мало). Она вернулась, но жить ни в Москве, ни в Ленинграде, где жили ее родные и ее сын, она не могла. Долго моталась она по Подмосковью, пока Микоян, который хорошо ее знал, не устроил ее на работу в Москве. Сына из десятого класса школы взяли в армию и очень быстро убили. У нее сохранилось от него несколько писем с фронта. Вот прошло уже сорок лет, и когда она решается взглянуть на эти письма, то дальше, чем «Милая мама», она не может читать – ей делается дурно. Приехал, освободился Ойхман из лагеря. Они поженились. Он маленький, она большая, оба умные, стали жить вместе с его сестрами. Около них крутилось много всякого интересного народа. Ойхман не работал. Норильчане считали своим долгом, приезжая в Москву, зайти к Ойхману. Родни у них обоих уйма. Допосадочные связи восстановились с некоторыми писателями. У Анны Лазаревны в комнате висят два портрета: ее сына и ее второго мужа. Она мне показывала на них и говорила, что душа ее полна этими людьми. Ойхман очень ревновал ее к ним. А у нее болела душа. В лагере Ойхман был старостой. Их привезли во Владивосток. Без конца приходили эшелоны с арестантами. Не хватало пищи. Пароходы на Находку задерживались. Начался тиф. Там же в соседнем бараке погиб от голода Мандельштам. Анна Лазаревна в своем бараке проповедовала дисциплину, чистоту, везде дезинфицирующие средства, на входе мокрая тряпочка, справедливое распределение баланды, постоянная баня. У нее в бараке не было ни одного случая тифа. Получила в награду от лагерного начальства красного атласа на платье. Теперь Ойхман умер. Она живет с его сестрами, очень дружно. Редкий случай: три женщины – и дружно. Высокой души люди. Все они стары, больны, но жизнерадостны и кипят высокими общими интересами.