Моя жизнь

товаров, но нам надо добиться расширения их производства.

- В таком случае вы, вероятно, одобрите мои усилия, так как я как раз этим

и занят, - заявил я.

- Каким образом? - воскликнул он, несколько озадаченный. - Неужели вы

предполагаете строить новые фабрики? В таком случае мне остается только

поздравить вас.

- Не совсем так, - возразил я, - я пытаюсь возродить ручное прядение.

- Что это значит? - спросил он с все возрастающим удивлением.

Я рассказал ему о прялке, изложив историю длительных поисков ее, и

добавил:

- Я с вами вполне согласен. Нет смысла становиться, по существу, агентом

по сбыту фабричной продукции. Это принесло бы стране больше вреда, чем

пользы. Еще долго наши фабрики не будут испытывать недостатка в покупателях.

Моя работа должна заключаться и заключается лишь в организации производства

домотканой материи и в нахождении средств для сбыта кхади. Поэтому все мое

внимание сосредоточено на производстве кхади. Я стою за эту форму свадеши, потому что только таким способом смогу обеспечить работой полуголодных, безработных индийских женщин. Думаю предоставить этим женщинам возможность

производить пряжу и одевать население Индии в кхади, выработанную из этой

пряжи. Я не знаю, насколько это движение будет иметь успех. Сейчас оно

находится лишь в начальной стадии. Но я верю в него. Во всяком случае вреда

оно не принесет. Напротив, если оно сможет увеличить производство тканей в

стране даже в незначительной мере, оно принесет большую пользу. Теперь вы

понимаете, что наше движение свободно от тех недостатков, о которых вы

говорили.

- Мне нечего возразить вам, - сказал он, - если вы, организовывая это

движение, имели в виду лишь увеличение продукции. Получит ли прялка

распространение в наш век машин - это другой вопрос. Но я желаю вам

всяческого успеха.

XLII. ПРИЛИВ ПОДНИМАЕТСЯ

Я не могу посвятить еще несколько глав описанию дальнейшего прогресса

движения "кхади". Рассказывать о различных сторонах своей деятельности, проходившей на глазах у всей общественности, значило бы выйти за рамки этой

книги; я не должен предпринимать этих попыток хотя бы потому, что

потребовался бы целый трактат на эту тему. Цель моя состоит лишь в том, чтобы описать, каким образом некоторые вещи, так сказать, самопроизвольно, раскрылись передо мной в ходе моих поисков истины.

Поэтому продолжим рассказ о движении несотрудничества. В то время как

могучее движение халифата, организованное братьями Али, было в полном

разгаре, я имел длительные беседы с ныне покойным мауланой Абдул Бари и

другими улемами. Наши беседы касались прежде всего вопроса о том, в какой

мере мусульмане могут соблюдать правило ненасилия. В конце концов они

согласились со мной, что ислам не запрещает своим последователям

придерживаться ненасилия как политического метода, и если они дадут обет

ненасилия, то должны его придерживаться. Резолюция о несотрудничестве была

предложена на конференции халифата и после продолжительных прений принята. В

моей памяти свежи воспоминания о том, как однажды в Аллахабаде комитет, обсуждая этот вопрос, заседал всю ночь напролет. Вначале Хаким Сахиб

скептически отнесся к возможности проведения ненасильственного

несотрудничества на практике. Но после того, как его скептицизм был рассеян, он всем сердцем отдался этому движению и его помощь оказалась для него

неоценимой.

Несколько позже я выдвинул резолюцию о несотрудничестве на гуджаратской

политической конференции. Оппозиция сначала возражала, что провинциальная

конференция не вправе принимать резолюцию раньше, чем ее примет Конгресс. Я

же утверждал, что такое ограничение применимо только к прошлому движению, но

когда дело идет о будущем, о дальнейшем пути нашей деятельности, то низшая

организация не только вполне компетентна, но даже обязана так поступить, если у нее есть для этого необходимые выдержка и смелость. Никаких

разрешений, доказывал я, не требуется, если речь идет о стремлении поднять

престиж центральной организации на свой страх и риск. Затем предложение

обсуждалось по существу, причем прения протекали, несмотря на всю остроту, в

атмосфере "приятной сдержанности". Резолюция была принята подавляющим

большинством голосов. Успех резолюции во многом объясняется личными

качествами адвоката Валлабхаи и Аббаса Тьябджи. Последний

председательствовал на конференции, и его симпатии были на стороне резолюции

о несотрудничестве.

Всеиндийский комитет Конгресса решил созвать в Калькутте в сентябре 1920

года специальную сессию Конгресса для совещания по тому же вопросу.

Подготовка велась широкая. Председателем был избран Лала Ладжпат Рай. Из

Бомбея в Калькутту шли специальные поезда для членов Конгресса и участников

движения халифата. Калькутта была переполнена делегатами и гостями.

По просьбе мауланы Шауката Али я подготовил в поезде проект резолюции о

несотрудничестве. До этого я старался избегать в своих черновиках слова

"ненасильственное", хотя неизменно употреблял его в своих речах. Мой словарь

в этом отношении только еще формировался. Я считал, что чисто мусульманской

аудитории санскритский синоним слова "ненасильственное" не будет понятен.