Моя жизнь

с их положением и трудностями. Мы увидели, что основной целью фабрик

является неуклонное увеличение выпуска продукции из собственной пряжи. Их

сотрудничество с ткачом-кустарем было не добровольным, а вынужденным и

временным явлением. Нам не терпелось начать выработку собственной пряжи.

Было совершенно ясно, что, пока мы не добьемся этого, мы будем зависеть от

фабрик. Мы знали, что в качестве агентов индийских ткацких фабрик мы не

окажем стране никаких услуг.

Но всякого рода затруднениям не было конца. Мы не могли ни достать прялки, ни найти прядильщика, который смог бы научить нас прясть. В ашраме было

несколько прялок и веретен, но мы понятия не имели, как ими пользоваться. Но

вот Калидас Джхавери нашел женщину, которая пообещала обучить нас искусству

прядения. Мы послали к ней кого-то из ашрама, кто обладал способностью

быстро усваивать все новое. Но вернулся он, так и не постигнув секретов

этого ремесла.

Время шло, а с ним росло и мое нетерпение. Я расспрашивал всех посетителей

ашрама, мало-мальски знакомых с прядением. Но так как искусством этим

занимались главным образом женщины и оно совершенно исчезло, то только

женщина могла найти случайно залежавшуюся где-нибудь в темном углу прялку.

В 1917 году мои гуджаратские друзья пригласили меня в качестве

председателя на конференцию по вопросам образования. Здесь я познакомился с

замечательной женщиной - леди Гангабехн Маджмундар. Она была вдовой, но в

ней коренился неисчерпаемый дух предприимчивости. Образование ее, в обычном

понимании этого слова, было незначительным. Но своим здравым смыслом и

смелостью она превзошла наших образованных женщин. Она полностью

освободилась от предрассудков, связанных с неприкасаемостью, без страха

общалась с неприкасаемыми и беззаветно служила угнетенным классам. Она имела

кое-какие средства, а потребности ее были невелики. Физически она была

закалена и всюду ходила одна без провожатых. В седле чувствовала себя

великолепно. Еще ближе я узнал ее на конференции в Годхре. Я рассказал ей о

своих горестях, связанных с чаркха, и она сняла с меня часть забот, обещав

серьезно заняться поисками прялки.

XL. НАКОНЕЦ-ТО НАЙДЕНА!

Наконец, после бесконечных странствований по Гуджарату, Гангабехн нашла

прялку в Виджапуре в княжестве Барода. Там эти прялки были у многих, но их

давно забросили на чердаки как бесполезный хлам. Местные жители с

готовностью обещали Гангабехн снова приняться за пряденье, если их будут

регулярно снабжать чесальными лентами и покупать у них готовую пряжу. Весть, принесенная Гангабехн, была для всех большой радостью, но снабжение лентами

оказалось трудным делом. Однако Умар Собани, узнав обо всем, немедленно

устранил это затруднение, взяв на себя снабжение лентами со своей фабрики. Я

отослал полученные от Умара ленты Гангабехн, и вскоре пряжа стала поступать

в таком количестве, что мы не знали, куда ее девать.

Умар Собани проявил большое благородство, но все же нельзя было

пользоваться его услугами постоянно. Я чувствовал себя весьма неловко, непрерывно получая от него ленты для прядения. Кроме того, мне казалось, что

в принципе неправильно использовать фабричные чесальные ленты. Ведь тогда

можно употреблять и фабричную пряжу? В старину, конечно, не было фабрик, снабжавших прядильщиков лентами. Как же они делали ленты? Размышляя таким

образом, я предложил Гангабехн разыскать чесальщиков, которые могли бы

поставлять нам ленты. Она уверенно взялась за дело, и ей удалось найти

человека, согласившегося чесать хлопок. Он потребовал тридцать пять рупий в

месяц, если не больше, но в тот момент никакую цену я не счел бы чрезмерно

высокой. Он обучил своему делу нескольких мальчиков. Я просил прислать

хлопок из Бомбея. Адвокат Яшвантпрасад Десаи немедленно откликнулся на мою

просьбу. Таким образом, предприятие Гангабехн стало процветающим, превзойдя

все мои ожидания. Она сумела найти ткачей, которые стали ткать из пряжи, произведенной в Виджапуре, и вскоре кхади из Виджапура получила широкую

известность.

Тем временем прялка быстро завоевала себе прочное положение в ашраме.

Маганлал Ганди, применив к прялке свои блестящие технические способности, внес в нее ряд усовершенствований. Ашрам стал сам изготовлять прялки и

отдельные части к ним. Первая штука кхади, изготовленная в ашраме, обошлась

нам в семнадцать ана за ярд. Без стеснения расхваливал я нашу весьма грубую

кхади друзьям, и они охотно платили эту цену.

В Бомбее я заболел, однако был достаточно бодр для того, чтобы продолжать

розыски в связи с прядением. Наконец, мне удалось найти двух прядильщиков.

Они брали рупию за сир пряжи, т. е. за двадцать восемь тола, или примерно за

три четверти фунта. Тогда я еще ровно ничего не понимал в себестоимости

кхади. Любая цена за пряжу, изготовленную вручную, не казалась мне

чрезмерной. Но, сравнив эту цену с той, которую платили в Виджапуре, я

понял, что меня обманывают. Между тем прядильщики ни за что не соглашались

снизить цену, и мне пришлось отказаться от их услуг. Но они свое дело

сделали. Они обучили прядению шримати Авантикабай, Рамибай Камдар, мать