Моя жизнь

них и была построена специальная кухня в компаунде колледжа, отгороженная от

всех остальных стенами. Там всегда было дымно и душно. Это была одновременно

кухня, столовая и умывальная - тесная коробка без окон. Мне она казалась

пародией на варнадхарма. "Если существует нетерпимость между делегатами

Конгресса, - думал я, вздыхая, - можно себе представить степень ее

распространенности среди их избирателей".

Делегаты жили в антисанитарных условиях. Повсюду стояли лужи. Имелось

всего две-три общественные уборные; воспоминание о зловонии, исходившем

оттуда, до сих пор вызывает у меня отвращение. Я сказал об этом

добровольцам. Они резко ответили мне:

- Это дело не наше, а мусорщика.

Я попросил метлу. Человек, к которому я обратился, посмотрел на меня с

удивлением. Я достал метлу и вычистил уборную. Но народу было так много, а

уборных столь мало, что их надо было чистить очень часто, а это было мне

просто не по силам. Поэтому я был вынужден обслуживать только себя. А

остальные, по-видимому, не обращали внимания на грязь и вонь.

Но и это еще не все. Некоторые делегаты не стеснялись пользоваться

верандами своих комнат для отправления естественных потребностей по ночам.

Утром я все это показал добровольцам. Но никто не согласился заняться

уборкой, не захотел разделить эту честь со мной. С тех пор условия заметно

изменились к лучшему, но даже еще и теперь некоторые легкомысленные делегаты

позорят Конгресс, отправляя естественные потребности, где им

заблагорассудится, а добровольцы не всегда хотят убирать за ними.

Если бы сессии Конгресса были более продолжительными, могли бы вспыхнуть

эпидемии, так как условия вполне благоприятствовали этому.

XIV. КЛЕРК И СЛУГА

До начала сессии Конгресса оставалось еще два дня. Желая приобрести

некоторый опыт, я решил предложить свои услуги бюро Конгресса. Поэтому, прибыв в Калькутту и закончив ежедневные омовения, я тотчас отправился в

бюро.

Секретарями бюро были бабу Бупендранатх Басу и адвокат Госал. Я подошел к

первому из них и предложил свои услуги. Он посмотрел на меня и сказал:

- У меня нет работы, но, может быть, у Госалабабу что-нибудь найдется.

Зайдите, пожалуйста, к нему.

Я направился к Госалу. Он пристально посмотрел на меня и сказал с улыбкой:

- Могу вам предложить лишь канцелярскую работу. Возьметесь ли вы за нее?

- Разумеется, возьмусь, - ответил я. - Я явился сюда, чтобы выполнять

любую посильную для меня работу.

- Такой разговор, молодой человек, мне нравится, - сказал он и, обращаясь

к окружавшим его добровольцам, добавил:

- Слышали, что он сказал?

Затем снова повернулся ко мне:

- Вот кипа писем, на которые нужно ответить. Берите стул и начинайте. Как

видите, ко мне сюда приходят сотни людей. Что я должен делать: принимать их

или отвечать на этот бесконечный поток писем? У меня нет служащих, которым я

мог бы доверить эту работу. Во многих письмах нет ничего интересного, но вы

все-таки, пожалуйста, просмотрите их. Отметьте те, которые заслуживают

внимания, и дайте мне те, которые требуют серьезного ответа.

Я был счастлив оказанным мне доверием.

Адвокат Госал не знал меня, когда поручал мне работу. Только потом он

спросил, кто меня рекомендовал.

Работа оказалась очень легкой. Я весьма быстро справился с разборкой

писем, и Госал остался мною очень доволен. Он был болтлив и способен

говорить часами. Когда он узнал о некоторых подробностях моей жизни, то

пожалел, что поручил мне канцелярскую работу. Но я его успокоил:

- Пожалуйста, не беспокойтесь. Что я по сравнению с вами? Вы поседели на

службе Конгрессу и намного старше меня. А я всего лишь неопытный молодой

человек. Вы меня чрезвычайно обязали, поручив эту работу. Я хочу принять

участие в работе Конгресса, а вы дали мне прекрасную возможность

познакомиться с ней во всех деталях.

- Сказать вам по правде, - ответил Госал, - это самый верный путь. Но

современная молодежь не понимает этого. Конечно, я знаю Конгресс с момента

его возникновения и действительно имею некоторое основание считать себя

вместе с м-ром Юмом одним из его организаторов.

Так мы стали друзьями. Он настаивал на том, чтобы я завтракал с ним.

Обычно рубашку Госалу застегивал слуга. Я предложил Госалу свои услуги.

Мне нравилось делать это, так как я всегда очень уважал старших. Узнав об

этом, он не стал возражать, чтобы я оказывал ему небольшие услуги. Он в

самом деле был доволен. Обращаясь ко мне с просьбой застегнуть пуговицы на

рубашке, он обычно говорил: "Теперь вы сами видите, что у секретаря

Конгресса нет времени даже застегнуть рубашку. Он вечно занят". Меня

забавляла некоторая наивность Госала, но у меня никогда не пропадало желание

оказывать ему подобные услуги. Эти услуги принесли мне неоценимую пользу.

За несколько дней я ознакомился с работой Конгресса и получил возможность

встретиться с большинством его лидеров, в частности, с такими столпами, как

Гокхале и Сурендранатх. Я убедился, что значительная часть времени Конгресса

тратилась впустую. Уже тогда я с сожалением отмечал, какое огромное место мы

отводим в наших делах английскому языку. Вообще силы расходовались