Моя жизнь

купцами, здесь в Бирме совместно с английскими купцами мы используем

бирманцев в качестве таких посредников.

По возвращении из Бирмы я распрощался с Гокхале. Расставаться было тяжело, но работу в Бенгалии, вернее в Калькутте, я закончил, и не было оснований

оставаться там дольше.

Прежде чем где-либо обосноваться, я решил предпринять небольшое

путешествие по Индии в третьем классе, чтобы ознакомиться с мытарствами

пассажиров, едущих в этих вагонах. Я сказал об этом Гокхале. Сначала он

высмеял мое намерение, но когда я объяснил, с какой целью собираюсь это

сделать, с радостью одобрил мой план. Я предполагал поехать в первую очередь

в Бенарес и отдать дань уважения м-с Безант, которая в то время была больна.

Мне необходимо было кое-что приобрести для поездки в третьем классе.

Гокхале подарил мне металлическую коробку для завтрака и наполнил ее

сладостями и пури. Я купил холщовую сумку за двенадцать ана и длинный сюртук

из чхайяской шерсти. Я собирался положить в сумку этот сюртук, дхоти, полотенце и рубашку. Кроме того, у меня было одеяло и кувшин для воды. С

этими вещами я и начал свое путешествие. Гокхале и д-р Рай пришли на станцию

проводить меня. Я просил их не беспокоиться, но они настояли на своем.

Гокхале сказал:

- Я мог бы и не приходить, если бы вы ехали первым классом, но в данном

случае я считаю своей обязанностью сделать это.

Гокхале не остановили при выходе на платформу. На нем были куртка, дхоти и

шелковый тюрбан. Д-р Рай был в бенгальской одежде. Когда контролер задержал

его, Гокхале объяснил, что это его друг, и Рая тотчас пропустили.

Напутствуемый их добрыми пожеланиями, я отправился в путешествие.

XX. В БЕНАРЕСЕ

Мой путь лежал из Калькутты в Раджкот. По дороге я собирался остановиться

в Бенаресе, Агре, Джайпуре и Паланпуре. Повидать другие места у меня не было

времени. В каждом городе, за исключением Паланпура, я оставался не более

одного дня, жил, как богомольцы, в дхармашала или у панда. Помнится, я

истратил на эту поездку тридцать одну рупию (включая стоимость проезда по

железной дороге).

Путешествуя в третьем классе, я отдавал предпочтение пассажирским поездам, так как почтовые были всегда переполнены, а проезд в них обходился дороже.

Купе третьего класса тогда были так же грязны, а уборные так же плохи, как

и теперь. Может быть, какие-то улучшения и произошли, но во всяком случае

между удобствами, которыми пользуются пассажиры в первом и третьем классе, огромная разница, совершенно несоответствующая разнице в стоимости билета. С

пассажирами третьего класса обращаются, как со стадом баранов, и удобства им

предоставляют те же, что баранам. В Европе я тоже ездил в третьем классе и

как-то раз в первом, желая посмотреть, что это такое. Такой огромной разницы

между первым и третьим классом я там не обнаружил. В Южной Африке в третьем

классе ездят преимущественно негры, и все же третий класс там лучше, чем в

Индии. Кое-где в Южной Африке в вагонах третьего класса сиденья мягкие, пассажирам выдают спальные принадлежности. Там следят также за тем, чтобы

вагоны не были переполнены, в то время как в Индии, по моим наблюдениям, установленная норма всегда превышается.

Равнодушие железнодорожной администрации к удобствам пассажиров третьего

класса, в сочетании с грязью и неаккуратностью самих пассажиров, превращали

путешествие в третьем классе для людей, привыкших к чистоте, в настоящую

пытку. Мусор бросали прямо на пол; повсюду в любое время курили, жевали

бетель и табак. Все было заплевано, все кричали, вопили, ругались, нисколько

не считаясь с удобствами других пассажиров. Я не заметил большой разницы

между моей первой поездкой в третьем классе в 1902 году и продолжительными

поездками в этом же классе с 1915 по 1919 год.

Я вижу только один путь к улучшению этих ужасных условий: культурные люди

должны взять себе за правило ездить в третьем классе и перевоспитывать

народ; надо также не оставлять в покое железнодорожную администрацию и в

случае необходимости жаловаться, не нужно никогда давать взятки и

пользоваться другими незаконными средствами для обеспечения личных удобств.

Кроме того, ни при каких обстоятельствах нельзя смотреть сквозь пальцы на

нарушение кем бы то ни было железнодорожных правил. Это, я уверен, приведет

к значительному улучшению положения.

Серьезная болезнь в 1918-1919 годах вынудила меня отказаться от поездок в

третьем классе, о чем я крайне сожалел, тем более что эти поездки стали для

меня невозможными именно, тогда, когда кампания за устранение неудобств для

пассажиров третьего класса начинала давать положительные результаты.

Мытарства, претерпеваемые на железных дорогах и пароходах неимущими

пассажирами, усугубляются их дурными привычками, а также тем, что

правительство предоставляет чрезмерные льготы иностранной торговле. Все это

важно и заслуживает того, чтобы этим делом специально занялись один-два

энергичных и упорных работника, которые могли бы целиком посвятить себя ему.

Но сейчас мне придется оставить пассажиров третьего класса и перейти к рассказу о

пребывании в Бенаресе. Я приехал туда утром и решил остановиться у панда. Как только я