Моя жизнь, 60–е и Джими Хендрикс глазами цыганки

После нашего с Энджи бегства из Нью–Йорка Джими затих, звонил очень редко. Я думала, это потому, что его закрутили гастроли. Но произошло так, что я постепенно выпала из его жизни. Выглядело так, как если бы мы оба пошли в разные стороны. Я знала, конечно, что он встречается с другими женщинами — у меня перед глазами вставала ясная картина тех ужасных женщин, развалившихся в креслах в «номере с садом» отеля Пирр — но я представила, что у него есть кто–то другой и решила, что мы, он и я, не сможем дольше считать себя парой. Это не стало для меня ударом, а казалось мне естественным развитием отношений. Что–то вроде того, через что прошли Кит и Брайан. Моя история любви с Джими определённо имела для меня огромное значение, но не было неожиданностью, что она подошла к концу. Ко всему прочему, мне же было тогда всего 22.

Однажды вечером, направляясь в Speakeasy, Энджи познакомилась с парнем, которого звали Рэй, и рассказала мне, как он ей понравился, такой спокойный, привлекательный с красивой фигурой. Я испытала приступ привычной боли ревности к моей лучшей подруге, увлёкшейся каким–то мужчиной и покинувшей меня, ничего нового. Я стала наводить справки о Рэе, но они скоро разошлись. А мы с ним сблизились, Энджи почувствовала это и уступила его мне. Мне он понравился и через пару месяцев я поняла, что влюбилась в него.

Отец Рэя был преуспевающим дизайнером интерьеров, его фирма имела много заказов, таких как, например, Букингемский дворец, где требовалось провести описание сохранности позолоченной лепки, и Рэй работал у него. Семья казалась очень дружной. Единственный недостаток, которым он обладал — пил слишком много. В начале наших отношений это не имело значения, даже было немного забавно. Совсем не то, что среди кокаинщиков.

Я встретила Рождество вместе с ними, в тепле и уюте их семьи. Почувствовала стабильность, которой никогда прежде не знала. Меня немного ещё тянуло покататься на «американских горках» Джими, но я уже чувствовала, что мне стало тесно в них, и я никак не могла набраться смелости рассказать Джими о своих чувствах. Я подумала, что если я ничего не буду ему говорить всё мало по малу само рассосётся. А может он сам скажет первый, что нашёл кого–то, так и развяжется этот узел.

Я чуть–чуть испытывала вину, болтая с ним по телефону: его новости, да то, как он устал, но он пропускал мимо ушей всё, что касается меня. В самом начале главным достоинством наших отношений было то, что мы могли рассказывать друг другу всё о себе, что бы ни произошло. Грустно, что это осталось в прошлом. Но зато, я могла теперь принадлежать самой себе, тем более что чувствовала, что на Джими полагаться дольше уже могла. Слишком многое указывало на печальный исход его существования. Если бы я сидела и ждала его дома, я могла так просидеть ещё лет двадцать. Но как бы там ни было, он всегда давал мне новый толчок к жизни.

В самом начале 1970 года Мэдлин нас благословила, и мы с Рэем решили пожениться, купить дом и поселиться в нём. Рэй жил со мной на Брук–Стрит, пока мы подыскивали себе дом. Квартира была записана на моё имя, я даже была единственная, кто по этому адресу выписывал газеты, поэтому я могла съехать в любой момент.

Я не хотела пышной свадьбы. Я даже не могла представить себя в свадебном платье, и мы решили отметить её в узком кругу друзей. Мэдлин вместе с Тони, Энжди, по–возможности Лил и семья Рэя. Лил, когда увидела Рэя, воскликнула: «Какой же он хорошенький!» Именно такой тип мужчин ей нравился. На мне был брючный костюм из ангоры, такая же шляпка и шарф.

От Джими долгое время не было никаких известий, я не сомневалась, что он увяз в проблемах. Мэдисон—Сквер-Гарден достался ему кровью, помните, это когда он ушёл со сцены? Около этого времени кто–то ему сообщил о том, что я вышла замуж за Рэя. Он позвонил, спросил, правда ли это.

— Да, я вышла замуж, — совершенно невинным голосом ответила я. — На квартире осталось много твоих вещей, я скоро оттуда съезжаю, мы покупаем дом.

— Я знаю, что сделаю, — сказал он, в его голосе были странные нотки, — я уже думал об этом, ты занята в этот уикенд?

— Да, — ответила я.

Я была уверена, он перезвонит через несколько минут.

Ровно через 10 минут раздался звонок, и Джими сообщил, что в субботу вылетает в Лондон, и просит встретить его в аэропорту. Я уверила его, что встречу, хотя и была несколько удивлена. Я заказала лимузин до Хитроу, как обычно. Джими прилетел рано утром и выглядел убитым. Я была удивлена, что его никто не сопровождал, я впервые видела его, путешествующим без шумной компании. Всю дорогу от аэропорта до города он держал меня за руку.

— Это же не серьёзно? — голос его был тих, но звучал откуда–то из глубины. — Тебе же нужны были просто брызги шампанского, ведь так, да?

— Нет, это всё серьёзно, Джими, я люблю его.