Моя жизнь и стремление. Автобиография

Он использовал верный образ, ибо каждое из его утверждений, которыми он меня осыпал по этому поводу, было не чем иным как ударом кнута, острым, злобным, резким, нелюбящим и мучительным, поэтому возмутительным для читателей, но пустым сотрясением воздуха.

Также это был пустой ребяческий удар плетью, когда он обвинил меня в плагиате и безуспешно пытался доказать истинность своего утверждения.

Он говорил как невежда и поэтому не смог добиться ничего, кроме хорошо известного эффекта невежества. (Эффект невежества: Никто не верит, но все думают, что все верят. Или, каждый не знает правды, но все думают, что все знают — прим. перевод.)

Об этом пишет газета «Grazer Tagespost»:

«Отец Пёлльманн, известный джентльмен, недавно добавивший себе восхитительный эпитет „признанного критика“ в подлинном христианском смирении, очень скоро забыл о моральном поражении, которое он потерпел в своей пространной словесной битве против писателя-путешественника Карла Мая, потому что недавно он высказался исчерпывающе» и т. п. и т. п.

Ибо в некоторых из моих самых первых, самых старых рассказов о путешествиях, когда у меня еще не было необходимого опыта для описания событий на определенном географическом фоне, я пользовался общеизвестными доступными работами. Это не только разрешено, но случается очень часто.

Адаптация описания местоположения никогда не может быть воровством. Литературная кража, то есть плагиат, происходит только в том случае, если кто-то присваивает существенные компоненты задуманного произведения и использует их в своих целях, чтобы они затем составляли важные части работы плагиатора и проявлялись как его собственные мысли.

Но я никогда ничего подобного не делал и не собираюсь.

Географические произведения можно использовать без колебаний, особенно если они стали общей интеллектуальной собственностью, при условии, что речь идет не о копировании целых печатных листов или последовательностей страниц, но работа писателя остается самостоятельной интеллектуальной работой, несмотря на копирование.

Во введении к «Закону об авторском праве и издательской деятельности» Фойгтландера говорится:

«Никто не создает свой мир мыслей только из себя. Он строит его на том, что другие придумали, сказали и написали до него или вместе с ним. Только тогда, в лучшем случае, начинается его собственное творчество. Даже самая творческая деятельность, творчество поэта, достигает своего пика, а затем наибольшего успеха, когда она высвечивает через художественную форму то, что его читатели думают и чувствуют одновременно с поэтом. И даже форма не является полностью собственностью поэта, так как форма создается из уже существующего языка, „который пишет и думает за вас“, и многие, думающие, что они поэты, в большей степени через форму передают мысли свои или заимствованные. Короче говоря, писатель и художник со своими знаниями и умениями стоит среди тысячелетней культурной работы и на вершине ее. Гете, выросший на уединенном острове, не стал бы Гете.

Но если кто-то настолько одарен духовными дарами, что смог продвинуть культурную работу человечества на один шаг вперед, потому что ему было позволено увязать ее с достижениями его предшественников, то будет только справедливо, что со временем его работа снова послужит другим не только по содержанию, но и по форме».

Так говорит редактор Кодекса, и с ним незачем спорить.

Так что я, даже не совершив того, что здесь допущено, полностью оправдан.

А другой пишет:

«Все это более или менее плагиат в достижениях культуры, интеллекта или воображения. Интеллектуалы, высшие носители образования и культуры, все в большей или меньшей степени черпают из источника, питаемого достижениями других, более ранних и более значительных».

В № 268 «Федера», издании, выходящем два раза в месяц для писателей и журналистов, написано:

«Писатель — научно-популярный писатель не может высосать что-либо из своих пальцев, и, следовательно, каждому в определенной степени приходится быть плагиатором. Если действительно сознание и мышление требуют, то, вероятно, можно использовать подходящие прикладные формы из того, что уже существует».

По Эмерсону величайший гений также является величайшим заимствователем. Все зависит от того, как вы можете заимствовать ценное там, где отыщете, если хотите достичь с его помощью великой цели, но нельзя позволять этому быть замеченным, нужно производить что-то действительно новое из заимствованного.

Известно, что Метерлинк скопировал три сцены Пауля Хейзе в одной из своих пьес. Хейз запретил это. Однако Метерлинк посмеялся над ним и спокойно позволил пьесе появиться под своим именем.

Известно также, что популярная песня из «Вольного стрелка»: «Мы сплетем вам девичий венок» принадлежит не Веберу, а почти совершенно неизвестному музыканту Готу. Вебер услышал это и включил в свою оперу «Вольный стрелок», не беспокоясь об опасности быть названным плагиатором и вором.

Шекспир был известен как величайший литературный окрадыватель.