Моя жизнь хикикомори. Том 1: Весна в старшей школе Сейрин

Мияко замерла на секунду, явно не ожидав такой прямолинейности. Но алкоголь уже достаточно затуманил наши мозги, чтобы превратить шок во что-то другое. Она расхохоталась, уткнувшись мне в плечо и положив руку на грудь.

Со стороны мы, наверное, выглядели как идеальная парочка — она, хихикающая в моё плечо, и я, наклонившийся к ней с ухмылкой.

— Ну ты и пошляк, — прошептала она мне на ухо, обдавая теплом. — Но мне нравится. Знаешь, — Мияко водила пальцем по краю бокала, — у тебя тоже прикольные… глаза.

— Врёшь, — усмехнулся я. — У меня взгляд как у мертвеца. Бабуля так сказала.

— М-м-м, значит, я некрофилка, — она хихикнула. — Потому что мне нравится.

Я сделал ещё глоток:

— Что ещё тебе нравится?

Она посмотрела мне в глаза, а затем на губы, и сказала:

— Например, то, как ты сейчас смотришь на меня.

— Я выйду покурить, — вдруг хрипло сказал я, поднимаясь и слегка покачнувшись.

И вышел на улицу. Холодно. Или это внутри меня ледниковый период? Я прислонился к стене, глядя в ночное небо.

Вроде хорошо сидим, вроде милая девчонка флиртует, вроде даже улыбаюсь… Но эта чёртова боль никуда не девается. Ни алкоголь не помогает, ни розовые волосы Мияко, ни её намёки.

Перед глазами всё ещё Рин в джинсах и свитере. Этот хлыщ в дорогом пальто.

Ты жалок, Казума. Пытаешься заглушить чувства к одной через другую. Классика жанра.

Я достал помятую пачку Винстон из кармана. Даже не помню, когда купил — наверное, в свой позапрошлый день рождения, который, как всегда, отмечал в одного. Так и таскал с собой, как талисман от одиночества. Сигарета легла в губы как-то непривычно. Щёлкнул зажигалкой раз, другой — пальцы слегка дрожали. Наконец пламя выхватило из темноты моё лицо, и я сделал первую затяжку. Тут же закашлялся, как первогодка. Горький дым обжёг горло, глаза защипало. Но я упрямо затянулся снова. И снова.

"Может, хоть так получится прослезиться… — подумал я, глядя на россыпь огней ночного Токио. Город мерцал внизу, как россыпь звезд, упавших на землю. Красиво. И совершенно не трогает.

Говорят, курение помогает расслабиться. Враньё. Просто ещё один способ сделать вид, что ты взрослый и крутой. Как будто если ты стоишь с сигаретой и смотришь вдаль, то все твои проблемы становятся менее значимыми. Какая глупость.

А ведь раньше я умел плакать. В младшей школе — когда было больно или обидно. Теперь даже этого не могу. Будто все слезы закончились, высохли. Остался только этот комок в горле, который не проглотить ни алкоголем, ни сигаретным дымом.

«Эй, Рин-сенсей, — я выдохнул дым в холодный воздух. — Как думаешь, я дурак?»

Огни города подмигнули, но не ответили.

Какой же идиот. Конечно, у неё кто-то есть. Красивая, умная Рин-сенсей… Что я вообще себе навоображал? Что она будет со школьником только потому, что он задает умные вопросы на уроках биологии?

Я горько усмехнулся. Наивный мальчишка, начитавшийся романтических манг. Размечтался о свидании в планетарии, о…

— Решил подышать свежим воздухом? — голос Мияко прервал поток моих мыслей.

Она подошла, слегка покачиваясь — видимо, коктейли уже давали о себе знать. Окинула меня пьяным, но внимательным взглядом, затем повернулась к городу. На её губах заиграла довольная улыбка:

— Красивый…

— Да, неплохой вид. Особенно с такой высоты, — пробормотал я, стряхивая пепел.

Мияко повернулась ко мне, и в её глазах плясали озорные искорки:

— Я не про город, Казума, — она встретилась со мной взглядом, и в нём читалось что-то такое, от чего внутри всё перевернулось…

Двумя минутами ранее…

Мияко залпом допила коктейль, чувствуя, как алкоголь придаёт храбрости. Одёрнула блузку и направилась к выходу — туда, где скрылся Казума.

Харука опустила взгляд в пол. Прекрасно понимала, зачем Мияко пошла за ним. В груди что-то неприятно кольнуло. Вокруг все веселились — Кенджи с друзьями горланили какую-то песню, девчонки смеялись и подпевали, а она вдруг почувствовала себя ужасно одинокой.

Достала телефон и сделала вид, что читает сообщение. Поднялась из-за стола.

— Харука! — окликнул её Кенджи, размахивая микрофоном. — Иди к нам! Сейчас круть песня будет!

Она показала на телефон, изобразив извиняющуюся улыбку:

— Мама звонит, надо ответить!

И вышла, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Она и сама не понимала, почему так спешит. Просто нужно… нужно было выйти. Глотнуть свежего воздуха. И точно не для того, чтобы посмотреть, чем там занимаются Казума и Мияко.

Точно не для этого.

Харука замерла у стеклянной двери балкона. В тусклом свете фонарей она видела, как Мияко стоит почти вплотную к Казуме, глядя ему в глаза. Что-то внутри оборвалось, и она, сама не понимая зачем, сделала шаг вперёд, словно собираясь помешать неизбежному.

Внезапно чья-то рука крепко схватила её за запястье. Харука вздрогнула и обернулась, испуганно глядя в ледяные глаза Юкино.

— Что ты собралась сделать? — голос Юкино звучал холодно, как зимний ветер.

— Я… я… — Харука запнулась, чувствуя, как краска заливает щёки.

— Из-за тебя сердце Казумы разбито, — процедила Юкино. — Ты хочешь растоптать его остатки?