Читаем Моя жизнь с Гертрудой Стайн полностью

Я не был готов к такой фразе совершенно, голова моя была не в состоянии воспринять это. Но Элис действительно сумела избавиться от Мейбл Додж и держаться от нее на расстоянии. Она была удовлетворена, когда Мейбл, наконец, благодаря разрешению Конгресса смогла выйти замуж за индейца в резервации, и не расстроилась, когда Мейбл умерла. Как ухитрились бы жить вместе Гертруда Стайн и Мейбл Додж, даже на короткий срок, не могу вообразить, но для Элис такая ситуация, кажется, представлялась вполне вероятной. Такие смелые и решительные заявления, временами довольно новые в наших разговорах, начинали меня утомлять, как и вопрос, почему она их высказывает и почему ей так важно быть правой. Возможно, такие уверения делались на тот случай, если я доживу до того времени, когда решусь написать о ней — аналогично тому, как я написал о Гертруде, но в ту минуту даже мысль о необходимости написать простую открытку была изнурительной. Быть всегда правым есть весьма старое и традиционное пристрастие французов, не очень присущее католицизму. Так предположительно и в еврействе, и хотя у Элис такого поначалу не наблюдалось, она пыталась привить себе эту привычку. Гертруда как-то заметила ей: «Ты всегда хочешь быть правой. Не устаешь от этого?» По всей видимости нет, и стремление оказаться правой беспокоило ее, наверное, больше, нежели желание быть праведной — по понятиям той религии, на которой, как я полагаю, основывалась ее вера. Я не был в ясном состоянии ума и отбросил все эти вопросы.

Наконец я поцеловал ее на прощанье и неуверенно направился к выходу. «Спасибо за все», — сказала она и помахала бутылочкой с туалетной водой. Я сподобился обернуться и послать ей воздушный поцелуй со словами: «Спасибо за все, дорогая». Затем, крадучись, вышел…

1967

Последнее письмо от Элис датировано 7-м января 1967 года. Двумя месяцами позднее, утром 7 марта она умерла, слегка не дотянув 90-летия. Мой друг Чероки позвонил мне во второй половине дня с Восточного побережья, где вечерние известия уже передали это новость. Так получилось, что в это время в Боулдере я репетировал с актерами, готовя их к сценическому чтению пьесы Еврипида «Вакханки» и времени скорбеть у меня не было, как и писать в Париж, запрашивая детали. Кое-что стало известно из прессы, из письма Дженет Флэннер в «Нью-Йоркер» и взвешенно уважительной и гневной статье Джо Бэрри в «Виллидж Войс». Об остальных деталях мне пришлось дожидаться поездки осенью в Париж. Похороны Элис устроили по католическому образцу, видимо со всеми положенными правилами, хотя в течение нескольких дней она находилась в коме. Думаю, к тому времени, а может даже в последнюю нашу встречу, вера перестала означать что-нибудь для нее, но церемония прошла так, будто ей это было важно. Ее похоронили рядом с Гертрудой на кладбище Пер Лашез. По свидетельству Джо, она принимала снотворное, ей предписанное, в большом количестве и, задолго до того, как впасть в кому, была почти в беспамятстве. В его статье описывается, как Хасинта подошла к ее кровати и спросила, не хочет ли она есть. Элис отрицательно покачала головой: нет. Хасинта спросила, не хочет ли она пить. Элис покачала головой: нет. Хасинта со свойственной испанцам нетерпением и прямолинейностью спросила, не хочет ли она тогда умереть. Элис утвердительно кивнула головой: «Да».

<p>Список публикаций Э. Токлас</p>

1. Food, Artists and The Baroness, Vogue, March 1, 1950.

2. They who came to Paris to write. The New York Times, 1950, August 6.

3. Short Stories of Fitzgerald. The New York Times, 1951, March 4.

4. The Alice B. Toklas Cookbook. Random House, NY, 1954.

5. Secrets of French Cooking, Part I. House Beautiful, 1954, November.

6. Secrets of French Cooking, Part I. House Beautiful, 1954, December.

7. Blessed Blender in the Home. House Beautiful, 1955, July.

8. Cooking with Champagne. House Beautiful, 1955, October.

9. Some Memories of Henry Matisse. Yale Literary Magazine, 123, 1955, Fall.

10. How to Cook with Cognac. House Beautiful, 1956, March.

11. Aromas and Flavors of Past and Present. Harper & Brothers, NY, 1958.

12. Fifty Years of French Fashion. The Atlantic Monthly, 1958, June.

13. The rue Dauphine refuses the Revolution. The New Republic, August 18, 1958.

14. Sylvia and her friends. The New Republic, October 19, 1959.

15. What Is Remembered. Holt, Rinehart & Winston, NY, 1963.

16. Staying on Alone. Liveright Publishing Corporation, 1973.

17. Bodart Anne. The blue dog, and other fables for the French — перевод и предисловие Э. Токлас, Houghton Mifflin (1956).

<p>Иллюстрации</p>

Элис Токлас с братом Кларенсом, 1899–1900 гг.

Афиша о концерте Элис, 1901 г.

Элис Токлас, начало 1900-х.

Элис, 1902–1903 г.г.

Гертруда, 1903 г.

С Гертрудой Стайн в Венеции, 1908 г.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческая книга

Дом на городской окраине
Дом на городской окраине

Имя Карела Полачека (1892–1944), чешского писателя погибшего в одном из гитлеровских концентрационных лагерей, обычно ставят сразу вслед за именами Ярослава Гашека и Карела Чапека. В этом тройном созвездии чешских классиков комического Гашек был прежде всего сатириком, Чапек — юмористом, Полачек в качестве художественного скальпеля чаще всего использовал иронию. Центральная тема его творчества — ироническое изображение мещанства, в частности — еврейского.Несмотря на то, что действие романа «Дом на городской окраине» (1928) происходит в 20-е годы минувшего века, российский читатель встретит здесь ситуации, знакомые ему по нашим дням. В двух главных персонажах романа — полицейском Факторе, владельце дома, и чиновнике Сыровы, квартиросъемщике, воплощены, с одной стороны, безудержное стремление к обогащению и власти, с другой — жизненная пассивность и полная беззащитность перед властьимущими.Роман «Михелуп и мотоцикл» (1935) писался в ту пору, когда угроза фашистской агрессии уже нависла над Чехословакией. Бухгалтер Михелуп, выгодно приобретя мотоцикл, испытывает вереницу трагикомических приключений. Услышав речь Гитлера по радио, Михелуп заявляет: «Пан Гитлер! Бухгалтер Михелуп лишает вас слова!» — и поворотом рычажка заставляет фюрера смолкнуть. Михелупу кажется, что его благополучию ничто не угрожает. Но читателю ясно, что именно такая позиция Михелупа и ему подобных сделала народы Европы жертвами гитлеризма.

Карел Полачек

Классическая проза
По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей
По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей

В книге описана жизнь деревенской общины в Норвегии, где примерно 70 человек, по обычным меркам называемых «умственно отсталыми», и столько же «нормальных» объединились в семьи и стараются создать осмысленную совместную жизнь. Если пожить в таком сообществе несколько месяцев, как это сделал Нильс Кристи, или даже половину жизни, чувствуешь исцеляющую человечность, отторгнутую нашим вечно занятым, зацикленным на коммерции миром.Тот, кто в наше односторонне интеллектуальное время почитает «Идиота» Достоевского, того не может не тронуть прекрасное, полное любви описание князя Мышкина. Что может так своеобразно затрагивать нас в этом человеческом облике? Редкие моральные качества, чистота сердца, находящая от клик в нашем сердце?И можно, наконец, спросить себя, совершенно в духе великого романа Достоевского, кто из нас является больше человеком, кто из нас здоровее душевно-духовно?

Нильс Кристи

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Моя жизнь с Гертрудой Стайн
Моя жизнь с Гертрудой Стайн

В течение сорока лет Элис Бабетт Токлас была верной подругой и помощницей писательницы Гертруды Стайн. Неординарная, образованная Элис, оставаясь в тени, была духовным и литературным советчиком писательницы, оказалась незаменимой как в будничной домашней работе, так и в роли литературного секретаря, помогая печатать рукописи и управляясь с многочисленными посетителями. После смерти Стайн Элис посвятила оставшуюся часть жизни исполнению пожеланий подруги, включая публикации ее произведений и сохранения ценной коллекции работ любимых художников — Пикассо, Гриса и других. В данную книгу включены воспоминания Э. Токлас, избранные письма, два интервью и одна литературная статья, вкупе отражающие культурную жизнь Парижа в первой половине XX столетия, подробности взаимоотношений Г. Стайн и Э. Токлас со многими видными художниками и писателями той эпохи — Пикассо, Браком, Грисом, Джойсом, Аполлинером и т. п.

Элис Токлас

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное