Моя жизнь с путешественником

Из дневниковых записей во время пересечения Атлантического океана по маршруту Чарльстон (Южная Каролина, США) – Ле-Сабль-дОлон (Франция)

* * *

12 июня 1999 года. 19 часов 50 минут

32° 50' N

79° 20' W

Я пишу на закате солнца. Океан все время меняет свой цвет и оттенки. Хочется не пропустить ни одного мгновения в этот день, в этот час, в эти минуты.

В первый день плавания было солнечное утро с легким попутным ветром. Мы махали на прощание нашим русским и американским друзьям, отцу Анастасису, обвенчавшему нас и благословившему в путь. Теперь в океане нас сопровождают только птицы.

Две реки, Эшли и Купер, соединились в один поток и долго пестрели серым отливом, пока наконец ясная полоса – граница – обозначила выход в океан. Перед нами раскрылось совсем другое пространство – бесконечно красивое и разнообразное. Океан щедро сиял сине-серебристыми, нежно-голубыми, аквамариновыми, зелено-бирюзовыми и другими пастельными красками неба и воды. Я поймала себя на мысли о том, что, находясь в Атлантическом океане, ощущаешь единство водного пространства. Девяносто семь процентов всей воды на Земле находится в четырех океанах, названных человеком Тихим, Атлантическим, Индийским и Северным Ледовитым. Для меня все океаны были теперь одним целым и частью единого мира.

Когда буксировавший нас катер ушел и мы остались одни, Федор сообщил мне о том, что он изрядно проголодался. Мы присели в кокпите. Муж ловко нарезал помидоры, баночную ветчину, хлеб, разлил в яхтенные кружки калифорнийское красное вино. Я отпила маленький глоточек кислого терпкого напитка, откусила кусочек помидора и почувствовала, что сейчас умру от тошноты, головной боли и спазмов сосудов. Неужели начиналась морская болезнь?

Сообщив с вымученной улыбкой о том, что мне не хочется пока есть, я выкарабкалась из ниши кокпита на палубу и, вцепившись в лебедку, стала глубоко вдыхать полной грудью морской воздух, пристально всматриваясь в горизонт. Так учил меня вести себя Федор на случай приступа морской болезни.

Через минуту я начала оживать, но еще с час сидела прикованной к одному месту, боясь потерять это еле найденное состояние облегчения.

– Какой у океана сейчас цвет? – спросила я Федора.

– Цвет кобальта, – чуть помедлив, ответил муж.

Я мечтаю увидеть с Федором при закате зеленый луч. Из одного французского фильма еще в детстве узнала, что если влюбленные увидят вдвоем зеленый луч, то их совместная жизнь будет счастливой.

* * *

В обед на удочку, закинутую Федором, поймался маленький тунец. У красивой перламутровой рыбки были большие печальные глаза, как у теленка. Ее было жалко, она была жертвой наших голодных желудков.

– Она все равно уже не выживет, – успокаивал муж.

Уже неживая рыба была беспощадно брошена в кипяток, и там она сразу поблекла вместе со специями и приправами. Через пятнадцать минут, съев большую чашку ухи, я вдруг почувствовала, что морская болезнь оставила меня.

* * *

20 часов 20 минут

Я наблюдала первый в своей жизни закат в океане. Солнце было красным и почему-то немного походило на электрическую лампочку. Что за извращенные сравнения одолевали меня!

– Будет хорошая погода, – сказал Федор.

Солнце уходило в легкие облака, небо было ясным. Закат длился около минуты. С уходом солнца океан на глазах становился сначала серо-стальным, потом стал почти весь черным.

Уходил первый день нашего плавания, наступала ночь. Жаль, что не будет луны. Зато мы увидим ее рождение, и еще я сегодня впервые увижу звезды на небе в открытом океане.

* * *

22 часа 12 минут

32° 55' N

79° 12' W

Первый день в океане ушел, наступила ночь, но мне не хотелось идти спать. Я сидела в кокпите и слушала шум моря, улавливая каждый оттенок все сильнее темнеющей небесной тверди. На воде начинало что-то мерцать, похожее на светлячков.

– Что это за светящиеся жучки? – спросила я Федора.

– Это не жучки, это водоросли.

– У моря, также как у земли, есть своя зелень и свои деревья, семя, плоды приносящее.

– Ты скучаешь по земле, по ее траве и деревьям?

– Это тоже земля, только почва под водой, а трава и деревья растут в воде. Иногда они берут свое начало с самого дна, к которому прикрепляются своими корнями. Как на суше.

Десять лет, проведенных в большом городе, среди машин и асфальта, породили во мне чувство безмерного голода по общению с природой.

Я работала над книгами и диссертацией в душной, переполненной людьми Москве, а ночью мне снился лес, поля, березки. Мне хотелось скрыться в лесу или в горах, меня тянуло к морю. Однажды я увидела сон, от которого не хотелось просыпаться: тайга и маленький домик, в котором сижу вечерами у печки, наслаждаясь приятным утомлением от дневного общения с природой.