Моя жизнь в руинах

Сын!

Я не могу заснуть, потому что постоянно думаю о том, что тебе сказал. Я не могу заснуть, потому что мне так мало осталось. Я даже не уверен, что смогу закончить это письмо. Надеюсь, ты поймешь меня. Я боюсь, что, если закрою глаза, больше их не открою, а я не могу этого допустить, пока не скажу, что люблю тебя. Подриг, ты никогда не был для меня разочарованием. Я всегда очень гордился тобой, но был слишком упрям, чтобы признаться в этом. Я говорю об этом сейчас, потому что не уверен, что смогу сделать это позже.

Когда твоя мама сказала о том, что забеременела Кларой, я был очень счастлив, но я также был очень напуган. Мы с твоей мамой оба уже были немолоды, и я переживал за нее. В то же время я хотел быть уверенным в том, что с Кларой я не повторю тех ошибок, которые допустил с тобой, потому что я их совершил очень много. Наверное, все отцы их совершают. А может быть, я не создан для того, чтобы быть отцом. Но мы делаем то, что должны делать.

Когда твоя мама и Клара умерли, я был так потерян и рассержен, что отвернулся от тебя. Я думал, что, если мы с тобой отдалимся друг от друга, нам обоим станет легче. И об этом я сожалею больше всего.

А еще я сожалею о тех словах, что сказал тебе. Я понимаю, почему ты решил меня обмануть. Я знаю, что творится у тебя на сердце. Я вижу маленького мальчика, которому я не дал то, что должен был, и ты нисколько в этом не виноват. Я почувствовал себя одураченным глупцом, меня так захлестнули эмоции, что я произнес слова, которых не должен был произносить. Ты не являешься для меня разочарованием. Я уже это сказал и повторяю снова. Ты замечательный сын. Я очень горжусь тобой. Я горжусь тем, что ты сделал, и тем, что собираешься сделать. И я знаю, что ты тоже любишь Валери. А разве может быть иначе? Она такая красотка.

Я надеюсь, что к тому моменту, когда ты прочтешь это письмо, ты тоже успокоишься и вспомнишь то хорошее, что было между нами. Ведь было много хорошего. Я прошу тебя позаботиться о МакГэвине, бабушке и даже о Майоре.

Ты – смысл моей жизни, Подриг.

Я тебя люблю.

Твой старик.

Я с огромным трудом смог прочесть последнее предложение, поскольку слезы размыли буквы. Я прижал письмо к груди и заплакал.

– Я тоже тебя люблю, папа, – прошептал я сквозь рыдания, надеясь, что он слышит меня. На меня нахлынуло чувство облегчения вперемешку со страданием. Я словно оказался в потоке бурной реки, который подхватил меня и понес, сбивая с ног.

Я снова заснул, не выпуская письма из рук.

Глава 25

Валери

– Валери, завтрак готов, – донесся снизу голос мамы.