Моя жизнь в руинах

Меня удивило то, что он со мной не согласен.

– Глядя на это небо, думая о космосе и о Вселенной, я чувствую… что на самом деле круче этого нет ничего. Люди говорят, что в масштабах Вселенной наши проблемы – ничто, мне же мои проблемы кажутся еще более серьезными, так как я остро чувствую, что кроме меня решить их никто не сможет. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Примерно, – ответила я. – Но я как раз начинаю чувствовать себя крошечной. Посмотри туда.

Мы вышли на главную дорогу, и я жестом указала на простиравшийся перед нами пейзаж. Ночью, в темноте, зеленые холмы стали черными и казались такими же бесконечными, как небо над ними. А свет, горящий в домах, напоминал звезды.

– Все сливается, все становится единым целым. Тебе не кажется, что мы как будто на краю Вселенной? Разве тебя не посещает ощущение собственной ничтожности по сравнению со всем этим величием?

– Слушай, если ты хочешь, чтобы я сейчас ударился в поэзию и начал рассуждать о том, что в небе нет ни одной звезды, которая сравнится красотой с тобой, я готов. Мама писала прекрасные стихи, но и я, если постараюсь, не ударю в грязь лицом. Розы красные, фиалки синие… А теперь пошли в паб, пока он не закрылся, – с улыбкой сказал он и подмигнул.

Паб «Бархатная кость» находился в переулке, где было мало домов. На втором этаже располагались гостиничные номера, а на первом разворачивалось веселье.

В этот раз шумели шесть местных жителей, которые сидели за столиками, пили пиво и смотрели по телевизору соревнование по метанию дротиков.

Когда мы вошли, нас встретили по-королевски.

– Твою же мать! – сразу закричал бармен и захлопал в ладоши. – Вы только посмотрите, кто к нам пришел! Подриг МакКарти. А это, должно быть, его бабенка.

Бабенка?

– Он хотел сказать «девушка», – объяснил Подриг. – А вообще она моя невеста.

Каждый раз, когда Подриг произносил это слово, наступала гробовая тишина.

Я начала подозревать, что люди уже делали ставки, женится он когда-нибудь или нет.

«Мне повезло», – подумала я.

«Нет, ты всего лишь притворяешься», – быстро напомнила я себе.

– Ты шутишь? – сказал бармен, с подозрением глядя на Подрига. – Только не говори мне, что пошел на это ради выгоды. Мы все знаем, сколько у тебя бабла, об этом постоянно в газетах пишут.

– Никаких шуток. Алистер, это Валери. Валери, это Алистер. Обычно он нормальный, но иногда все же ведет себя как придурок.

– Эй, полегче!

Я засмеялась и сказала:

– Рада знакомству.

– Матерь Божья, она еще и американка, – произнес Алистер, глядя на посетителей. – Наш Подриг решил расширить географию своих похождений. Круто.

Он на удивление резво перепрыгнул через барную стойку.

– Давай обнимемся, чертов придурок, – и заключил Подрига в объятия. – И ты тоже, – сказал он и прихватил меня за компанию.

Я засмеялась. Ростом Алистер был невелик и телосложением напоминал гимнаста, но в нем чувствовалась сила – ему не составило бы труда поднять меня.

Он похлопал меня по спине. Парнем он был довольно симпатичным, с бледной кожей, темными волосами и светлыми глазами. Он казался очень озорным. Такие часто влипают в истории.

– Так и когда же вас угораздило? Давайте, садитесь и выкладывайте.

Мы присели возле бара, и – прежде чем мы успели что-либо заказать, – Алистер вручил каждому по пинте «Гиннесса». Поднял кружку и сказал:

– Ваше здоровье.

Мы все подняли кружки. Все без исключения, кто был в пабе.

– Счастья молодой паре, и да здравствует Подриг, который наконец-то решил завязать со своей холостяцкой жизнью.

– Счастья! – сказали все.

Я сделала глоток пива и стала наблюдать за тем, как остальные залпом осушали свои кружки. Я все никак не могла распробовать вкус «Гиннесса», так что мне пить с ними наравне пока не хотелось.

– Итак, лучший парень на деревне, где ты умудрился ее подцепить? – обратился Алистер к Подригу, прислонившись к стойке бара. – Она слишком хороша для таких, как ты.

– Ну разумеется, в пабе, – ответил Подриг, держа в руке кружку с пивом. Господи, у него были такие красивые руки. Я смотрела на них сейчас и вдали от глаз членов его семьи, при темном освещении и в окружении дерева и запаха пива, почувствовала, как с каждой секундой растет мое возбуждение.

Сейчас он выглядел даже более сексуально и загадочно, чем в тот момент, когда я впервые его увидела. Черные волосы стояли торчком на макушке, и я решила, что он, наверное, перед выходом уложил их с помощью геля. Борода была очень аккуратно подстрижена, и на нем была одна из тех многочисленных рубашек от Хенли (сегодня он выбрал зеленую), которая оттеняла его темно-карие глаза и плотно облегала фигуру, подчеркивая широкие плечи и крепкие руки.

Я с обожанием смотрела на его плечи, на его руки; я помнила, сколько в них силы и что они умеют (и это касается не только моего тела, но и его игры на поле). Черт, больше всего мне нравится наблюдать за ним, когда он что-то делает.