Моя золотая Бенгалия

Уже четверть века в Индии говорят об ограничении рождаемости. Созданы специальные центры «планирования семьи», проводится широкая пропаганда соответствующих мероприятий. Я слышал, как в одной деревне с помощью громкоговорителя какой-то человек из коляски велорикши агитировал ограничиться двумя-тремя детьми в семье. Среди обеспеченных слоев населения, особенно среди горожан, их количество примерно такое. Но как регулировать семейную жизнь большинства людей, если как для индуистов, так и мусульман дети, особенно сыновья, являются божественным благом? К тому же за противозачаточные средства, даже если бы их начали широко применять, надо платить. Много говорят здесь о стерилизации тех супругов, у которых уже родилось трое детей. Мало тех, кто действительно хочет численно ограничить свою семью. В 1976–1977 годах, когда во время чрезвычайного положения стерилизация во многих случаях навязывалась насильно, этой операции, по официальным данным, подверглось пять с половиной миллионов мужчин и пятнадцать миллионов женщин. В следующем году количество стерилизованных сократилось до восьмисот тысяч человек, и таким оно остается и по сей день. По официальным данным, в 1979 году только двадцать пять миллионов людей практиковали «планирование семьи», т. е. применяли противозачаточные средства. В теплые калькуттские вечера, наблюдая человеческое море, невольно думаешь, о том, что произойдет в 2000 году, когда, по прогнозам демографов, в Калькутте и Бомбее будет жить по восемнадцать миллионов человек, а во всей стране — около миллиарда.

Только взглянув на переполненные людьми улицы индийских городов, понимаешь, в какой тесноте живут индийцы. Данные статистики, например, о штате Карнатака свидетельствуют, что там на селе в одной комнате в среднем обитают пять человек, а в городах — 4,7 (комнатой называется помещение величиной хотя бы в 4 квадратных метра). Вечером, проезжая на втором этаже двухэтажного автобуса по Калькутте или Бомбею, можно видеть, что дом, который, кажется, вот-вот разрушится от ветхости, полон людьми, о бедности которых говорит вывешенная для просушки весьма изношенная одежда. Мало-мальски сносные квартиры — дорогие. В Калькутте за две комнаты неподалеку от центра в 1979 году надо было платить 1500 рупий в месяц (тогда приличной считалась зарплата в 600–800 рупий в месяц). В квартирную плату не входит стоимость электричества, которое горожанин много расходует на вентиляторы (они установлены везде и понижают температуру самое большее на пять градусов).

Муниципалитет Мадраса в 1978 году извещал, что новые квартиры стоят 48–52 тысячи рупий в зависимости от этажа. Строительство в городах становится все дороже из-за быстрого роста цен на землю. В крупных городах, особенно в Нью-Дели и Бомбее, один квадратный метр земли в 1979 году сдавался в аренду за 600–800 рупий. Еще лет пятнадцать назад эта сумма была в 10–20 раз меньше.

В городах и деревнях Индии непривычной для иностранца является не только толчея на улицах, но и шум. Вы, например, сидите в междугородном автобусе и ждете, когда он отправится в путь. Окна без стекол, вы вынуждены слушать старую, дребезжащую пластинку, которую без конца прокручивает продавец государственных лотерейных билетов. Чтобы слышать соседа, пассажирам приходится говорить громко. Без конца раздаются пронзительные сигналы автобусов или грузовиков. Вам непрерывно предлагают свои услуги малолетние чистильщики обуви, за пол рупии обещающие навести блеск на ваших сандалиях. В этой суматохе в другом конце автобуса начинает петь народный певец — баул, сам себе аккомпанирующий на однострунном инструменте, но его никто толком не слышит и поэтому не подает обычные три, пять пайс.

В Калькутте царит такой шум, что, кажется, голова расколется, но никому в голову не приходит запретить сигналы автомашин, хотя бы глубокой ночью. В Канья-кумари (мыс Коморин) — на самом юге Индии — вам кажется, что у каждого десятого дома установлен громкоговоритель, передающий религиозную музыку или музыку из индийских кинофильмов. Во время свадеб громкоговорители работают во всю мощь в самых тихих деревнях Бенгалии. К звукам надо добавить запахи. К неприятным запахам бензина, дыма, мочи, навоза, пота, гниющих отбросов иногда присоединяется аромат сандалового дерева, цветущих деревьев и кустов, парфюмерии. Головокружительной концентрации все это достигает на многих больших железнодорожных станциях, и можно смело сказать: туристу с острым обонянием там лучше не появляться.