Моё чудовище

– Ну-ну. Цветики вы наши. – И наконец-то вспомнила. – Ой, блин! Я же тороплюсь. – Суетливо пробежалась взглядом по холлу, будто проверяя на прощанье, всё ли в порядке, зацепила им сумку, потом опять остановилась на Дымове. – Ещё раз спасибо огромное, что выручил. – Она внезапно подалась навстречу, упёрлась в грудь ладонью, потянулась вверх, благодарно чмокнула в щёку и тут же отодвинулась, попятилась в сторону входной двери, произнося на ходу: – Пока. Как освобожусь, честное слово, сразу прилечу. А Кирюшка, он же спокойный. За ним только приглядеть, на всякий случай.

– Да знаю я, – оборвал её Дымов. – Иди уже. Если торопишься.

Глава 17

Только-только Ирина исчезла за дверью, опять появилась Бэлла. Одна.

– А Кирюха? – озадачился Дымов.

– Тёть Юль его обедать усадила, – доложила она. – Остальных тоже зовёт. – Обвела взглядом холл. – А-а где? – и даже уточнять не стала, кто.

– Уехала уже, – в свою очередь отчитался Дымов. – У неё дела срочные. Потому она дитятку мне и подкинула.

Бэлла подошла ближе, глянула насупленно, поинтересовалась немного пренебрежительно:

– Это твоя бывшая?

– Ну, в общем-то, да, – подтвердил он.

– И твой сын?

Он помотал головой.

– Нет. Когда мы познакомились, Кирюха у неё уже был.

И Дымова это совсем не смущало.

Не важно, что ребёнок тебе не родной, если он от любимой женщины. Так даже и проще – легче наладить с ним контакты, когда сразу не слишком высокая степень ответственности.

Вот уж точно меньше напрягало, чем если бы Ирина вдруг внезапно объявила, что беременна, когда заводить общих детей они в ближайшей перспективе не собирались. Или «порадовала» известием, что это плод их давней короткой интрижки, о котором она несколько лет гордо молчала.

Правда между ними никакой давней интрижки не было. Да и на роль Кирюшкиного отца Дымов особо не претендовал, хотя в последнее время, перед тем как расстались, тот иногда называл его «папой», и прям цепляло, даже в груди щемило. Потом бы и вовсе привык, наверное, называл бы так всё чаще, если бы…

– И Ира мне хоть и бывшая, но не жена, – пояснил он. На всякий случай. – Просто жили вместе какое-то время. Год-полтора.

Бэлла помолчала несколько секунд, переваривая информацию – или что она там с ней делала? – и спросила:

– А потом?

– Потом, – Дымов усмехнулся, произнёс абсолютно спокойно: – она вышла замуж.

За другого. Более, по её представлениям, подходящего, более зрелого. И вовсе не потому что тот был на двенадцать лет её старше. Очень серьёзного и ответственного, готового связать себя узами брака. Он даже Кирюшку усыновил официально, причём по собственной инициативе, хотя Ирина на подобное даже не рассчитывала.

И она Дымову не изменяла, поступила честно и открыто – рассказала, что познакомилась с замечательным человеком, который ей очень понравился и которому она очень нравится. И именно с ним она планирует строить отношения дальше. А с Дымовым у них… всё слишком неопределённо. И, судя по всему, сам он ничего менять не собирался. Его так устраивало. А Ирину – нет.

Она желала большей защищённости, стабильности и надёжных гарантий – у неё ведь ребёнок – которые подразумевали в том числе и штамп в паспорте, и законный статус замужней женщины. Она же старше, поэтому считала, что ей уже пора, что просто жить вместе, для её возраста, уже недостаточно.

А Дымова действительно всё устраивало как есть. Да какая разница, если и без всего этого отлично складывалось? Чем они так-то не семья? И ребёнок у Иры уже имелся, и возраст пока не перевалил за критический, чтобы не родить ещё, если понадобится. Только попозже. Но тот, другой, согласился ей всё это предоставить прямо сейчас. Так что «Прости, Игнат. Давай расстанемся. По-нормальному».

Ну, Ок. Дымов не стал возражать. А уж тем более за что-то там бороться, обещать, срочно делать предложение. Может, Ирина и рассчитывала на подобное – а, скорее всего, нет, если только чисто потешить самолюбие – но уже приняла решение, сделала выбор и отменять его было не в её характере.

И потом – если она на самом деле только так станет счастлива, он не вправе вмешиваться, препятствовать. Он тоже за то, чтобы у неё всё было хорошо. Да и жениться не потому, что сам твёрдо решил, а потому что подтолкнули обстоятельства – как-то неправильно. И если бы не подспудно возникшее ощущение, что его вынуждают, скрыто давят, он бы может и сам… в ближайшее время… сподобился.

Но Бэлле обо всём этом вряд ли стоит рассказывать. Ей наверняка и неинтересно, и поймёт не всё, поэтому…

– Так мы идём обедать? Или как? А за документами можно и с Кирюхой съездить. Или оставим его на Юлю.

– Да ладно, – отмахнулась Бэлла. – Можно и в следующий раз. Никуда они не денутся.

Пока ели, Кирюшка вспомнил про бассейн, уточнил неуверенно, думая, что ошибся или неправильно запомнил, но Дымов подтвердил и сразу спросил:

– Искупаться хочешь?

Кирюшка радостно закивал:

– Ага.

А Дымов развернулся к Бэлле:

– Белка, ты с нами?

Она скривилась, мрачно глянула исподлобья, выдала непоколебимое и негодующее:

– Не хочу.